(не) Его девочки - стр. 37
– Конечно, господин Арбенин, – цежу сквозь сжатые зубы, и мысль о том, чтобы собрать девочек и сбежать отсюда к чертовой матери на все то время, пока он будет здесь, становится все уверенней. А что? Оставлю все на Настю пока.
– Только не придумывайте после отговорок, договорились? Я настаиваю на том, чтобы все здесь мне показали именно вы.
– Хорошо. А сейчас пора и мне. Так что простите.
Я практически сбегаю от него, когда Арбенин царственным кивком позволяет мне уйти.
Несусь по пляжу, снова сняв обувь.
Добираюсь до своей машины и мчусь так быстро, как будто за мной черти гонятся. Хотя… Может, лучше бы это были они, а не Арбенин!
– Мамочка!
– Мы так скучали!
Малышки с топотом бегут мне навстречу, тут же бросив все свои дела.
– Я тоже без вас скучала, мои сладкие. Очень.
Рывком прижимаю их к себе. Обеих одновременно.
Глажу кудрявые черные головки и чуть не реву прямо при них, когда они вскидывают на меня свои пронзительные синие глазки. В них столько любви…
Не то, что в таких же точно синих глазах тирана Арбенина. Там один лед. Кроме тех моментов, когда он смотрит на свою Лиану, конечно.
Только он этого еще больнее, ведь раньше он смотрел так на меня… Когда-то… Очень давно!
– Чем вы тут без меня занимались? Были послушными?
– Мы всегда послушные!
Совершенно искренне возмущается Анжела.
– Правда?
– Мы даже кашу ели! Хоть она и фуууууууу, – доверительно рассказывает Ангелина.
– И совсем не фу. От нее вы растете. Здоровыми и умными. Разве вам хочется совсем не вырасти?
– Нам хочется мороженого!
– И шоколадных вафель!
– И в сад без меня не бегали? Люба?
– Малышки сегодня очень послушные, Агата Хармановна.
Вот Любе я, конечно, верю, но все равно как-то удивительно. Никакого Армагеддона после переезда? Никаких капризов.
– Они рисовали с самого утра. Им в художественную школу нужно. У них настоящий талант!
– Мы очень скучали и никуда не хотели без тебя, – Анжела с ангельскими глазками обнимает меня и я снова готова расплакаться.
Мои крошки.
– И мы хотим покататься на пони, поэтому надо слушаться Любушку. Пока.
Сдает со всеми потрохами обеих чертят Ангелина.
– Понятно. И что там вы такого нарисовали, что даже Любушку поразили?
Интересно, откуда вдруг у моих малышек талант рисовать?
Раньше этим не занимались.
Бегали и носились, как угорелые. Ну, это в меня, в кого еще. А в отца… Им финансами ворочать и всех вокруг одним взглядом нагибать. Рисование точно уж не талант их папочки!
– Мы папу нарисовали!
– Кого?
Чуть на падаю прямо на пол.
– Вот!
Ангелина уже несется к столу и возвращается с большим листом бумаги.
На котором…
На котором, черт возьми, нарисован Арбенин! Да еще и так точно, что как будто прямо сейчас смотрит на меня своим рентгеновским взглядом!
– Ангелина? Анжела? Вы где видели этого дядю? Он что? Сюда приходил?
– Агата Хармановна, ваш кофе.
Я беру принесенную Любушкой чашку, но тут же роняю ее , обжигаясь и зашипев. А еще просто падаю на диван. Ноги подкашиваются.
– Вам плохо? Не волнуйтесь. Я все приберу сейчас. Вы только не двигайтесь. Девочки, вы тоже.
– Ангелочки, стойте на месте.
Но малышки оказываются быстрее.
Они просто запрыгивают на диван и прижимаются ко мне с двух сторон.
Дыши, Агата. Дыши!
Они никогда не спрашивали меня про папу.
И я с радостью думала, что еще не наступил тот возраст, когда им это станет интересно и они начнут задавать вопросы.