Не дай себя сломать: о любви, абьюзе и психотерапии - стр. 6

– Бедный Гюнтер! Представляешь, его грымза только и делает, что пилит его: купи это, купи то, мы с тобой никуда не ходим… А куда они будут ходить, если он из кожи вон лезет, чтобы обуть и одеть детей! А эта дура, ты представляешь, заказала на днях себе новые сапоги и диван в гостиную, хотя они не собирались покупать мебель, у них старому дивану еще и десяти лет нет! Представляешь, теперь ему придется брать кредит. И так всегда! То косметолога оплати, то на маникюр денег дай, то ей пятая черная сумка в гардеробе нужна. Ей что-то в голову взбредет, а он должен ее прихоти оплачивать! Сама-то она не работает!

– Вот видишь, как тебе с женой повезло! – засмеялась я игриво, убирая со скатерти крошки. Захотелось добавить что-то вроде «спортсменка, комсомолка и просто красавица», но, к сожалению, он не смотрел «Кавказскую пленницу». Я подумала про себя, что надо попробовать найти эту картину с субтитрами, как вдруг он ни с того ни с сего начал орать.

Я сначала даже не поняла, что произошло, что вызвало такую реакцию и вообще, что его ор каким-то образом касается меня.

– Ты вечно возвышаешь себя за счет других, напрашиваешься на комплименты! Тебе обязательно надо подчеркнуть, что ты лучше! Это все из-за твоих комплексов! Ты закомплексованная шизофреничка! Да по тебе дурка плачет!

Я уже была не рада, что решила так неудачно пошутить. Наверное, нужно было промолчать или поддакивать ему. Блин, я все испортила, ну вот, кто меня за язык тянул? Просьбы перестать орать хотя бы при детях его распаляли еще больше. Вечер неизбежно претендовал на звание «худшего вечера 2019 года». Если бы в моей памяти была кнопка «Удалить» без возможности восстановления воспоминаний, я бы нажала ее, не раздумывая.

Чтобы как-то прекратить ор и оскорбления, сыпавшиеся на меня, словно из рога изобилия, я ушла в комнату за телефоном, он пошел за мной.

– Давай, напиши своим родителям! Что они сделают? Они далеко! Пиши, давай, жалуйся! Они все равно считают меня идиотом, а ты можешь паковать свои вещи и валить к ним в вашу дыру!

– Не называй Санкт-Петербург дырой, – я старалась говорить спокойно, но голос переходил на высокие истеричные ноты или вовсе пропадал. – Ты был там, ты знаешь, насколько я люблю свой город, какой он красивый, и дырой его назвать невозможно!

– Дыра! Вся Россия твоя гребаная – дыра! Поэтому вы все сюда и стремитесь и садитесь нам на шею!

Он орал, что уничтожит меня, что собрал какой-то компромат, что я могу попрощаться со своей популярностью и карьерой. Я точно понимала, что никакого компромата на меня у него быть не может, я никогда не делала ничего незаконного и не причиняла никому вреда, но почему-то подкашивались колени. Когда я спросила, что именно и кому он хочет рассказать, какую такую правду, он вдруг резко схватил меня за горло и прижал к стене в детской комнате.

– Давай же, души сильнее! А я пойду в полицию и напишу на тебя заявление! – визжала я голосом, полным решительного страха.

– В полицию? Аха-ха-ха-ха! – он расхохотался и плюнул мне в лицо. – Да я тебя на кусочки разрежу и закопаю так, что полиция тебя не найдет! И никто не найдет: ни родители, ни друзья! Ах да, у тебя же тут нет друзей, они же все в России! Посмотрим, кто окажется на стороне истерички!

…И с этими словами он принялся с упоением царапать себе лицо. САМ СЕБЕ.