Не чужие дети - стр. 36

Должно быть, несколько дней сидения дома в четырёх стенах сделали своё дело. Поколебавшись, я всё же разрешила детям немного поиграть.

Сама присела на металлическую ограду и уставилась на разноцветные горки и качели. Шумной стайкой на площадке резвились дети. Думала, мои прибьются к ним, но нет. Они играли отдельно, вдвоём.

— Куда уходит детство… — фальшиво пропела я шёпотом.

На глаза навернулись слёзы, а отчаяние нахлынуло с такой силой, что противостоять ему я не смогла.

— В какие города? И где найти нам средства…

Слёзы вырвались резко, голос сел. Как ни сдерживалась, я всё-таки зарыдала. Глухо, неслышно и оттого с ещё с большим отчаянием.

— Ч-чтоб внов-вь…

Мимо, покосившись на меня, прошёл мужчина. Я изо всех сил сжала кулаки. Нельзя. Я должна встретить инспектора из органов опеки, должна показать, что со всем справляюсь. И забрать часть денег у Антона тоже должна. В конце-то концов, когда-то я по доброй воле вышла за него замуж. Просто в один момент мои ценности поменялись, а его остались прежними, и права судить его за это у меня нет.

***

По очереди сводив детей в ванную, я заварила чай и переоделась в пижаму.

— Как насчёт домашних посиделок? — спросила, зайдя к ним в комнату. — Готовы к подаркам?

Даша неуверенно кивнула. Её оживление сменила прежняя застенчивость. Я мягко улыбнулась ей и вытащила из-за спины свёрток.

— Это тебе. — Отдала ей в руки. — А это тебе. — Другой вручила Костику.

Дети живо зашуршали крафтовой бумагой.

Сосредоточенно, разве что не пыхтя от натуги, Костя распаковал подарок. Даша справилась со своим быстрее и, достав нежно-розовую пижамку, рассматривала её.

— Я это не буду носить! — возмущённо заявил Костя и посмотрел из-под бровей. — Не буду!

Протеста я не ожидала, тем более такого яростного. Выбирая подарки, я провела в магазине около получаса. Даше купила розовую пижаму с кармашками на штанах и майкой на лямочках, Косте — нежно-бежевую, с жирафом на футболке.

— Кость, — позвала его Даша и замолчала.

Он так же хмуро повернулся к ней. Она уже переодела кофту и стояла в новой маечке.

— Что? — набычился племянник.

— Надень, — попросила она.

— Не буду я! Она девчачья.

— Надень.

Вот тут он засопел. Сжимал в руках пижаму и смотрел на сестру. Она — на него. Не вмешиваясь, я наблюдала за ними и в какой-то момент внезапно осознала: Даша не маленькая напуганная девочка. Это личность с сильным характером. Настолько сильным, что это мне нужно брать с неё пример, а не ей с меня.

Костя что-то буркнул и принялся переодеваться.

— Тебе идёт, — сказала я, как только он надел пижамные штаны. — Очень идёт, Кость.

— Она девчачья, — повторил он, насупившись. — Тут даже вот, — показал на карман, — бантик.

— Это не бантик, а шнурочек. Если он тебе не нравится, мы можем его вытащить.

Племянник недовольно потрогал карман, жирафа, потеребил завязочки.

— Не надо, — буркнул он. — Раз шнурочек. Он такой… нормальный.

Я подошла к детям. Хотела позвать пить чай, но вместо этого обняла сразу обоих. Потом села на пол рядом с ними и обняла ещё крепче. Даша шлёпнулась попой мне на бедро, Костя прижался с другой стороны.

— Еся, — шепнула Дашка, — мы тебя любим. Ты сегодня опять плакала, но не надо, не плачь.

Я судорожно вдохнула. Ещё раз — носом, шумно. Открыла глаза и задрала голову, чтобы весь вечер стоявшие у горла слёзы снова не выступили на глаза.