Не чужие дети - стр. 30
— Разумеется, ты на связи в любое время. Быть на связи — одна из твоих обязанностей.
Бросив телефон на стиральную машину, я прошипела несколько ругательств. Не успела включить воду, пришло несколько уведомлений о почте. Судя по их количеству, отработку моего неприсутствия на рабочем месте этот засранец решил использовать по полной. Думает, испугаюсь? Да сейчас!
Только я умылась, телефон зазвонил снова. Меня тряхнуло. Не дай бог он решил передумать! Что у него в голове, известно только ему одному.
Но номер был незнакомый. Это ещё кто? Очередные рекламщики? Вы, ребята, очень не вовремя.
— Алло, — ответила грубо.
— Есения Гончарова?
Только я хотела послать звонящего по известному маршруту в заоблачные дали, женщина продолжила:
— Меня зовут Любовь Иванькова. Я инспектор службы опеки. К нам поступило обращение, которое мы должны проверить.
— Какое ещё обращение?
— По несоответствию условий, в которых живут Дарья и Константин, установленным. Я приду к вам завтра, с десяти до двенадцати. Пожалуйста, будьте в это время дома.
Есения
Каким чудом удалось уговорить инспектора отсрочить приход на несколько дней, не знаю. Пришлось объяснить, что Даша болеет, и всё-таки соврать, что и я тоже.
Запал бодрости иссяк, только я положила трубку, не помогала даже злость на Михаила. Наверное, кто-то на небе принял меня за отличную мишень и решил хорошенько развлечься. Иначе всё это было не объяснить. Только начинало казаться, что я справилась с проблемой, её перекрывала новая. А потом ещё и ещё. Открыв пришедшие от Азарова письма, я пролистала документы.
На глазах навернулись слёзы. Он что, шутит? Да здесь работы недели на две! Судорожно втянув воздух, я запретила себе плакать. Нет, Азаров не шутит, и чтобы справиться с переводами, у меня есть только несколько дней. Очередная проверка? Было уже всё равно, гнев сменился смирением.
Вышла из ванной и наткнулась на Костика. Он хотел что-то сказать, а я присела и, обняв его, ткнулась в мягкую пижамку. И тут не выдержала. Плечи затряслись, и я всхлипнула.
Костя неуверенно погладил меня по спине, и я окончательно сорвалась. Плакала и не могла остановиться, только стискивала в руках племянника. Понимала, что надо отпустить его, и тоже не могла.
— Почему ты плачешь, Есь?
— Просто… У меня сложности на работе. И… Я же девочка. А ещё…
Теперь он дотронулся до моей головы, до волос. Что «ещё», я не сказала. Это я должна оберегать его. Я!
— Давай я сам завтрак приготовлю? Я умею. Хлопья могу. И даже яичницу, — заявил он совершенно серьёзно. — Ты мне только плиту включи.
Я выпустила его. Вспомнились вчерашние слова Сони, и я снова всхлипнула.
— Ты такой замечательный, Кость. Прости. — Дрожащей рукой погладила его по волосам. — Прости, что так редко вам с Дашей это говорю. Вы у меня самые лучшие.
— И ты у нас самая лучшая.
Я заметила вышедшую из комнаты Дашу. Постаралась улыбнуться ей. Ничего не говоря, она подошла и положила мне на коленку варежку.
— Не плачь, — попросила она. — Погладь Котю. Если хочется плакать, надо просто погладить Котю.
— Д-да, — с губ слетел очередной всхлип.
Я провела кончиками пальцев по варежке, а у самой не переставали катиться слёзы. Сука из детского сада! Это ведь всё она, больше некому. Мерзопакостная крыса. Да что она знает обо мне?! О нас?!