Не буду его любить! - стр. 8
- Да ну, Саш. Он тебя любит, - проговаривает Бычинская, - как он на тебя смотрит. Все мечтают, чтобы парень на них так смотрел. Эх… Какой же он у тебя красавчик. Просто ням-ням!
Вопросительно подняв бровь, перевожу взгляд на Стаса.
- Я же могу ей запретить так говорить про своего парня?
- Откуда я знаю, - пожимает тот плечами, - у меня никогда парня не было.
- И девушки, судя по всему, - проговариваю.
- Судя по всему, - усмехается. – Так что у тебя вчера было за приключение на трассе? Я чуть на велосипеде за тобой не двинул…
- А что было на трассе? – тоже интересуется Анька. – И как вечер в семье Гаевых? У дедушки Рината и правда там дворец?
Рассказываю им все, начиная с торжественного вечера и заканчивая нашим примирением. Потому что так сложилось, что эти двое - самые близкие люди для меня, а за два года, что я их знаю, они ни одного раза не дали мне повод, чтобы них усомниться. Хотя, признаюсь, по началу я с ними сошлась от скуки и слишком близко не подпускала, но потом они как-то сами стали родными, что ли. Но, я в эти сопли мало верю. Просто - мои люди и все.
- Ну, это тупость, - говорит Стас.
- В смысле?
- В смысле меняться из-за кого-то. Это быстро надоедает. Так мои предки и развелись. Папа хотел перестать ходить налево ради мамы, но «лево» победило. Человек меняется только сам по себе, когда ему самому хочется, или никак.
- Ты откуда всего этого понабрался? – спрашиваю.
- Книжки люблю читать.
- Лучше бы девок любил трахать, ей-богу. А то, знаешь ли на твой счет лезут грешные мысли.
- Пусть лезут, - отзывается Стасик, - мне-то что?
- Вы, вообще, о чем? - Аня смотрит на меня, потом на парня, потом снова на меня. – А я читала в журнале, что самовоспитание - это очень хорошо. Чтобы к тебе тянулись, нужно начинать творить добро. Ну, типа, разные волонтерские программы. Помогая другим, растешь сам. Вот так-то!
- Это просто реклама волонтерских работ. Чтобы ты трудилась, и за это ничего не получала. Еще скажи, что прочитала это в университетской газете, - Стас наклоняется к девушке.
- Блин, - Анька хлопает длинными ресницами, - точно-точно, в газете! Мне Спицина в руки сунула, а я от скуки и прочитала… ну, когда Сашка не пришла, а ты болел на прошлой неделе.
- Никогда не бери всякую дрянь у незнакомцев, разве тебя не учили?
- Ой, Саш, - закатывает глаза брюнетка. Условно. Девушка сделала омбре и растянула светлые пряди по всей длине. Как ни удивительно, но ей шло, даже в сочетании с темными глазами. – Я, между прочим, выход предлагаю. Пойдешь по волонтерской программе, и начнешь меняться. Ринатик это заметит и оценит.
- И что же я буду делать в этой программе? Собак выгуливать?
- Общаться с людьми, по-любому, - отвечает Стас.
- Мне не подходит ни с какой стороны, - отрезаю. – Люди не любят меня. И это у нас взаимно.
- Но, ты же хочешь поменяться? – Аня смотрит на меня блестящими глазами. – Или нет?
- Хорошими дела-амии, – напевает Стас, закидывая мне руку на плечо и наклоняясь к уху, - прославиться нельзя!
- Ты фальшивишь, - сбрасываю его руку и отталкиваю от себя. А он смеется и Анька вместе с ним. И я еще называю друзьями этих людей!
После универа, уже дома, перелопатив несколько сайтов с разными рецептами, нашла персиковый чизкейк. Мне неплохо удается готовка. Спасибо бабушке, в свое время научившей, но я ее не люблю, готовку в смысле. Только ради Рината, думаю, не переломаюсь, тем более, он никогда не настаивает, чтобы я стояла у плиты. Он, вообще, никогда ни на чем не настаивает. Кроме того, чтобы я стала нормальной. А это и есть самое трудное. Я бы сказала, невозможное.