Не будите во мне ведьму! - стр. 3
Пялиться на меня прекратили. Не только хам, но и остальные пассажиры. Так что до родных мест я добралась в практически пустующем вагоне.
По узенькой проселочной тропинке добралась до знакомого с детства дома. И застала семью и какого-то мужиковатого вида бабу (или мужика бабоватого, я точно не разобрала, в тени сидел) аккурат за ужином.
— Ну, привет, родные! — объявила радостно. — Простите, что без предупреждения. Сюрпри-и-из!..
— А-а-а! Чудовище!
Это племянничек завыл и под стол спрятался. Сестра побледнела и что-то стала нашептывать в оттопыренное красное ухо гостя. Мама попыталась изобразить улыбку – получилось плохо.
— Ну, я пойду, руки помою с дороги! — радостно объявила я. — А вы тут пока это… попривыкните. Тарелочку что ли еще одну на стол поставьте.
Прошла в свою комнату, но, оказалось, ее уже плотно занял племянничек. Пришлось поставить вещи в чулан, а потом пройти к умывальнику — освежиться.
Там-то и застала мама.
— Зинаида, доченька, — обратилась, заламывая руки, словно не решаясь ко мне прикоснуться, чтоб не заразиться случайно. — Ты бы хоть предупредила о приезде. Мы бы как-то приготовились.
— Мам, я просила не называть меня этим дурацким именем. Я Ангелина.
Ага, ангел с обезображенным лицом. И чего они так всполошились, я ведь по телефону предупредила: выгляжу не очень. Наверное, не до конца объяснила степень того «не очень».
— А чего это за баба в мужской рубашке у нас за столом? – поинтересовалась, увиливая от разговора о внешности.
— Ой, так это ж Максим, жених Степанидушки нашей. У них свадьба через два дня. Мы думали… ты не успеешь приехать.
Не думали, надеялись: по глазам различила. Конечно, такое украшение свадебного стола, как я, кому надобно?
— Не знала, что Степанида замуж собралась, — буркнула, продолжая умываться. Будто можно водой смыть раны и следы от ожогов. — Я тут поживу у вас пару недель. Пока не придумаю, как дальше быть.
Радости на лице матери не прибавилось. А подоспевшая сестра и вовсе набросилась с обвинениями:
— Ты чего в таком виде заявилась? Максимку испугаешь, еще передумает жениться. Вон, и Славика напужала. Он даже картошку не доел. Уехала бы ты, Зин…
— Чего это у тебя мужики какие пугливые? — поинтересовалась я таким же «вежливым» тоном. — А ничего, что я за этот дом плачу, да еще и ремонт делаю? Крышу вы на какие шиши починили? Даже столовое серебро, с которого вы пугливого Максимку кормите, я вам прислала. Думала, семья у меня, любящая. Все понимающая.
Не выдержала — расплакалась. Скрылась в чулане, чтоб нареветься всласть. А с кухни доносились льстивые речи сестренки, лившиеся в уши будущего мужа. Потом ссора мамы и Степашки. Она всегда была склочной, но все равно младшенькой. Любила я ее, ежкин кот!
— Ты не расстраивайся, Зин…
Мама все же пришла успокоить. Даже по облысевшей макушке погладила. Хорошо, что в чулане темно было, я слез ее не видела.
— Вот, — мама протянула какой-то свиток.
— Что это? — удивилась я. — Не можете прямо из дома выгнать, письмо написали?
— Нет, это свидетельство о наследстве. Бабка Глафира тебе домик завещала. Степанида хотела сначала продать и деньги поделить. Но тебе, вижу, нужнее. Домик на окраине и не очень… гм, новый.
Я даже не знала, что у меня такая бабка была. Хотя в нашей семье знаются с родственниками до седьмого колена. И ни от кого я даже имя Глафиры не слышала.