Не буди дьявола - стр. 34

Первое, о чем подумал Гурни, была его собственная спрятанная “беретта”.

Потом он подумал о Клинтере. Тот хоть и был аферист и, похоже, чокнутый, сумел-таки придумать сложный сценарий и разыграть его в напряженной обстановке. Сумел сманипулировать импульсивными и жестокими людьми, сумел заставить их сделать как раз то, что ему нужно. Для копа под прикрытием, как и для фокусника, нет умения полезней. Но что-то такое промелькнуло в этой истории, что Гурни почуял некрасивую развязку.

Хардвик продолжал:

– То, что случилось дальше, потом тщательно расследовало ФБР. И все равно они не добыли информации, кроме слов самого Макса. А тот не мудрствуя заявил: мол, усмотрел непосредственную угрозу жизни, действовал соответствующе, применил силу, как того требовали обстоятельства. В итоге уложил пятерых бандитов и ушел – без единой царапинки. С этого дня и вплоть до той ночи, пять лет назад, когда он спустил свою карьеру в унитаз, Макса Клинтера окружала аура несокрушимости.

– Не знаешь, что он сейчас делает, чем зарабатывает на жизнь?

Хардвик ухмыльнулся.

– А как же. Оружие продает. Необычное. Коллекционное. Всякую армейскую хрень. Может, даже “дезерт-иглы”.

В 11:15, когда Гурни вернулся от Хардвика, он увидел, что красная “миата” уже стоит у боковой двери. Гурни припарковался рядом, Ким убрала телефон и открыла окно.

– Я как раз собиралась вам звонить. Стучала в дверь – никто не открыл.

– А ты рано.

– Я всегда приезжаю заранее. Не переношу опозданий. Это у меня вроде фобии. Мы можем прямо сейчас поехать к Руди Гетцу, если только у вас нет срочных дел.

– Сейчас вернусь.

Гурни зашел в дом и направился в ванную. Потом проверил автоответчик. Ничего. Проверил почту на компьютере. Только для Мадлен.

Он снова вышел на улицу, и в нос ударил запах влажной земли. Запах этот, в свою очередь, вызвал в памяти стрелу на грядке – красные перья, черное древко, плотная бурая почва. Он отыскал глазами это место, словно ожидая…

Но на грядке ничего не было.

“Разумеется. С чего бы там что-то было? Что за дрянь со мной творится?”

Он обошел “миату” и сел на низкое пассажирское сиденье. Ким, подпрыгивая на кочках, проехала через пастбище, мимо амбара, мимо пруда, и вырулила на дорогу из грязи и гравия, которая спускалась с горы вдоль ручья. Когда они выехали на трассу и поехали на восток, Гурни поинтересовался:

– Сегодня возникли новые трудности?

Она поморщилась.

– По-моему, я становлюсь слишком нервной. Кажется, психиатры называют это сверхбдительностью?

– В смысле постоянно все проверять на случай опасности?

– Да, постоянно все проверять, так навязчиво, что угроза чудится уже везде. Как если бы пожарная сигнализация срабатывала каждый раз, когда включаешь тостер. А я правда оставила эту ручку на столе? А эту вилку я уже точно мыла? А разве этот цветок не стоял на два дюйма левее? Все в таком духе. Как вчера вечером. Я на час отлучилась, прихожу, а в ванной горит свет.

– Ты уверена, что выключила его перед уходом?

– Я всегда его выключаю. Но и это не все. Мне почудился запах мерзкого одеколона Руди. Слабенький, едва различимый. Я стала бегать по квартире и принюхиваться, на секунду показалось, что опять пахнет. – Она раздраженно выдохнула. – Понимаете? Я сама не своя. Кому-то мерещатся видения. А мне вот запахи.