Не буди дьявола - стр. 13

Вслед за Ким он свернул с шоссе и оказался в районе поношенного вида с бестолковой планировкой. Он проехал мимо беспорядочной череды маленьких коттеджей, домов побольше, теперь разбитых на квартиры, круглосуточных магазинчиков, унылых промышленных зданий и пустырей, огороженных рабицей.

На углу у пиццерии “Королевская пицца Онондаги” “миата” свернула в переулок и остановилась перед двухэтажным домом на четыре квартиры. По обеим сторонам стояли такие же дома, разделенные узкими подъездными дорожками. Вместо газона перед домом был клочок голой земли размером не больше двойной могилы, и ни травы, ни цветов. Паркуясь позади Ким, Гурни смотрел, как она выходит из машины, запирает и перепроверяет дверцы. Она окинула взглядом дом и улочку – обеспокоенно, как показалось Гурни. Когда он подошел к ней, она нервно улыбнулась.

– Что-то не так?

– Да нет, вроде… все в порядке.

Она поднялась по ступенькам. Входная дверь была не заперта, но вела лишь в крохотный подъезд с двумя дверями. На правой двери висело два внушительных замка, она отперла каждый своим ключом. Прежде чем повернуть ручку, она подозрительно осмотрела ее и пару раз дернула.

Дверь вела в коридор. Ким пригласила Гурни в первую комнату справа – маленькую, обставленную икеевской мебелью, где было лишь самое необходимое: софа, журнальный столик, пара низких деревянных кресел с отдельными подушками, два минималистских торшера, книжный шкафчик, железная тумбочка с двумя ящиками, стол, служивший ей письменным, и стул с прямой спинкой. На полу – потертый ковер землистого цвета.

Гурни заинтересованно улыбнулся.

– А зачем ты дергала ручку?

– Пару раз она отрывалась, как только я за нее бралась.

– Ты хочешь сказать, ее кто-то специально откручивал?

– Вот именно, специально откручивал. Дважды. В первый раз полиция посмотрела, но ничего делать не стала – сочла, что это чей-то розыгрыш. Во второй раз даже не потрудились приехать. Копа на телефоне это, кажется, рассмешило.

– Не вижу ничего смешного.

– Спасибо.

– Я уже спрашивал, но…

– Да, уверена. Я уверена, что это Робби. И нет, доказательств у меня нет. Но кто еще мог это сделать?

Зазвенел дверной звонок – затейливым, мелодичным перезвоном.

– Боже. Это мамина затея. Она подарила, когда я переехала. Тут была обычная дребезжалка, Конни его ненавидела. Минутку. – Она пошла открывать.

Вскоре она вернулась с большой пиццей и двумя банками диетической колы.

– Вовремя привезли. Я заказала пиццу по телефону, пока мы ехали. Подумала, надо будет перекусить. Пицца вас устроит?

– Спасибо, вполне.

Она положила коробку на журнальный столик, открыла ее и пододвинула одно из кресел. Гурни сел на софу.

Когда они съели по куску и запили колой, Ким сказала:

– Ну вот. С чего начнем?

– Ты собираешься интервьюировать семьи убитых. Полагаю, первым делом ты как-то решила, какие убийства выбрать?

– Да, – она внимательно смотрела на него.

– В убийствах недостатка нет. Даже если бы ты ограничилась только штатом Нью-Йорк и только одним годом, выбирать пришлось бы из сотен дел.

– Да.

Он подался вперед.

– Ну так расскажи, как выбирала. По каким критериям?

– Критерии менялись. Сначала я хотела взять разные типы жертв, разные типы убийств, разные семьи, с разными расовыми и этническими корнями, дела разной давности. Показать весь спектр. Но доктор Уилсон все время говорил мне: “Проще! Проще!” Советовал сократить выборку, найти зацепку, чтобы зрителю было легче воспринимать. “Чем уже фокус, тем яснее мысль”. Раз десять я это от него слышала, и наконец до меня дошло. Все начало складываться, вставать на свои места. А потом: “Есть! Эврика! Вот про что я буду снимать!”