Не брат - стр. 27
Вот уж кому море по колено! Искупался в бассейне прохладной осенью и хоть бы хны, а я лежи — мучайся. И где справедливость, спрашивается?
Чтоб ты подавился, Муромцев!
Вчера Вячек целый вечер круги вокруг меня наворачивал, как та курица наседка. Грелку принес, теплый чай, укутывал пледами и при этом ничего не просил взамен. Золото, а не парень!
От бешеного Илья, опять-таки, отодрал. Кто знает, что этому невменяемому в его голову бы взбрело, учитывая, как он вчера прижимал меня к стене. И в этом, поверьте на слово, не было ничего романтического и точно родственного.
Вчера Илья переступил черту. Одно дело задирать и мелко пакостить, а другое скидывать в бассейн человека не умеющего плавать. И ведь не раскаялся, мерзавец! Еще и меня круглой идиоткой выставил!
Кретин серьезно думает, что я поверю в бредни, мол, это не он?
А кто тогда? Он единственный, кто зуб на меня точит. И только его птичьих мозгов хватило бы на подобную подлость. Моральный урод, вот кто такой Илья Муромцев!
На его фоне Вячек, который обхаживал меня весь вечер, а с самого утра заваливал милыми смс, выглядит едва ли не святым. И почему, черт побери, тогда не он занимает мысли, а этот… этот… упырь?!
Раздраженно клацнув челюстями, переворачиваюсь на спину, хватаю смарт и открываю последние сообщения.
«Тебе что-нибудь нужно? Я могу приехать» — пишет Вячек.
«Нет, спасибо. Я более менее себя чувствую. Дома все есть. Не хочу еще тебя заразить» — отвечаю, и тут же захожусь в сильном кашле.
Ладно, про «более-менее» я явно приврала. Но нельзя же так по-крупному напрягать парня! Это даже неловко как-то…
«Брось, Аделька! Я парень крепкий, ты за меня не переживай. Если что-нибудь будет нужно, то пиши обязательно»
«Спасибо большое!»
На экране появляются точки, потом исчезают, точно собеседник начинает печатать, а затем стирает. Я какое-то время жду, а потом на экране всплывает другое сообщение. Менее приятное.
«Сестричка, ты из своей конуры выползать собираешься? У меня из-за тебя температура! Между прочим, тридцать семь и пять! Чай мне сделай с медом. Метнись кабанчиком, а то я кони двину!».
Тридцать семь и пять? Бедненький…
Да он, блин, издевается надо мной? У меня тридцать девять и пять, и ничего — живу пока, умирать не собираюсь.
Благоразумно решаю проигнорировать сообщение, но Муромцев не был бы Муромцевым, если бы не достал меня. Этот придурок начинает звонить.
Неохотно принимаю звонок и охрипшим голосом отвечаю:
— Иди к черту, Илья. Ты сам не можешь?
— А ты тогда на что?
— Я тебе в служанки тебе не нанималась! — так грозно шикаю, что голос срывается.
— Что с голосом? — неожиданно серьезно спрашивает. — Ты что, заболела?
— Твоими стараниями! — презрительно фыркаю.
— Я тебе говорил, что это не я скинул тебя в бассейн, — зло цедит, но я на это только закатываю глаза.
— Ладно, Муромцев, не ты так не ты.
Спорить с ним нет сил. Собственно, как и желания разговаривать. Кажется, будто Илья своей темной энергетикой высасывает из меня оставшиеся силы.
— Сделай одолжение: отвали от меня.
После этих слов я скидываю. Славе тоже не отвечаю, хоть он и что-то написал. Ощущение будто моя рука весит тонну, веки тяжелеют, но я заставляю себя держаться.
Нельзя сдаваться! Это временные трудности, мне нужно встать и спуститься на кухню. Там, кажется, в холодильнике лежит жаропонижающее…