Не брат - стр. 14
—Ты идешь со мной, сестрица, — злобно бросает Илья, и я только махнуть отрицательно головой успеваю. Ужас плотнее сковывает.
—Нифига подобного, — гремит за спиной.
—Высморкался отсюда быстро. Полиция уже едет, а она — зона моей ответственности. Так что впитывай, чмо.
Илья перехватывает меня за руку и тянет в другую сторону, а затем и вовсе на руки подхватывает и выносит. Я носом упираюсь в плечо и в панике хватаюсь за его плечи, покрытые потом.
Настолько широко глаза распахиваю, что, кажется, закрыть их не смогу.
В себя прихожу только тогда, когда Илья сажает меня на пассажирское, обегает машину и дает по газам.
Полиция едет нам навстречу, а я словно парализованная, в одну точку впиваюсь болезненным взглядом.
Меня лихорадочно трясет. Настолько в глубочайшем шоке, что не находится слов. Это, простите, бои от университета?
Потому что это скорее напоминает какой-то фильм про девяностые, где шпана собирается за гаражами стенка на стенку. От официального чистого боя до какого-то кровавого замеса разгон минута.
Еще и полиция, Вячек… Как он там? Муромцев даже не дал шанса уйти с парнем, чуть ли не за шкирку, как паршивого котенка, уволок. Дикарь!
И что это еще за «зона ответственности»? С какой «радости», спрашивается? Да ему на меня буквально утром было начхать, когда козел оставил меня на трассе посреди глухомани. А теперь вдруг ответственность проснулась?
Цепляюсь за эти мысли, точно утопающий за соломинку, и именно они помогают мне прийти в себя.
Наконец-то свой стеклянный взгляд перевожу на Илью, который, крепко сжимая руль, несется по трассе, явно превышая допустимую скорость. И не боится, подонок, превышать! Еще бы, на такой тачке! Папочка ведь отмажет, если кто-нибудь вообще остановит.
Ему тоже перепало. На скуле красуется синяк, кровь течет из верхней губы, отчего меня начинает мутить. Терпеть не могу запах и вид крови. И тем не менее, не могу не позлорадствовать. Карма все-таки есть! Получай, Илюша, ответочку!
— Я вообще-то с Вячеком… — откашливаюсь и тут же исправляюсь: — со Славой приехала. И уехать хотела с ним.
Муромцев даже не смотрит на меня, когда с презрением выплевывает:
— Пока твой Вячек, — услышал все-таки зараза! — очухается, тебя бы уже в кутузку увезли. Есть большое желание? Ты скажи — я устрою.
— Слава очухался раньше тебя!
Ведь он действительно в толпе нашел меня раньше, чем Муромцев.
— Ты что там вообще забыла, сестренка? Картинки надоело свои рисовать, книжки умные закончились?
Это его растянутое «сестренка» звучит издевательски. Складываю руки на груди, зыркаю недовольно на парня, язвительно парируя:
— Хотела посмотреть, как твою рожу самодовольную раскрасят. И, судя по всему, — делаю жест рукой, указывая на его окровавленные губы, — не зря пришла.
Муромцев оскаливается, отчего его и без того непривлекательное лицо приобретает совсем жуткий вид. Как из фильмов ужасов, в самом деле!
Открываю сумочку, роюсь и достаю пачку салфеток, небрежно кидая Илье на колени.
— Вытрись. Смотреть страшно.
В следующий момент салфетки прилетают мне в голову. Псих!
— Не смотри тогда! — бешено рявкает. — На Вячека завтра посмотришь — полюбуешься. Ему еще похуже, — с кровожадной ухмылкой заявляет. — Можешь даже попытаться зализать ему раны. Он потом перед тобой ковриком для ног расстелится. Ты ж такое любишь.