Не бойся меня - стр. 21

Нет толпы и стен! Она была совсем одна – и без всякой защиты.

Саша с силой укусила кулак. Она же решила не подчиняться страху! Тем более это просто какой-то идиот. Поиграл – и отвянет.

Мелькнула мысль позвонить и рассказать все маме, но… Во-первых, мама тут же примчится и утащит ее домой. Во-вторых, в таком случае уж лучше позвонить папе. А в-третьих… В-третьих, если он знал, где она была вчера, то вполне может прослушивать ее разговоры. И знать, где она находится сейчас.

Как это не пришло в голову раньше? Он может следить за ней прямо сейчас!

Саша сунула руки в карманы. Чувствуя, как изнутри ее выкручивает пустота, как все тело натягивается и леденеет, огляделась.

Нет. Нет, это все блеф. Если бы он знал – давно нашел бы ее.

Но упоминание «Шоколадницы»… Откуда? Откуда?!

В таком случае в общагу нельзя – ведь если он следит за ней, Саша приведет его к собственному дому. С другой стороны, если он следил за ней уже вчера – он и так знает, где она живет. С третьей стороны – куда ей еще идти?

Саша быстро, не оглядываясь, пошла в общагу. Местами – особенно мимо замороженной стройки и по пустырю – почти бежала. Забыла, что хотела зайти в магазин. Забыла, что договорилась заглянуть к Тине, живущей в соседнем корпусе.

Пошел снег с дождем, волосы хлестали по лицу, все внутри переворачивалось от страха, скручивалось и барахталось, как белье в стиральной машине. Саша оборачивалась на проходивших мимо парней, сторонилась мужчин, против воли пыталась представить, у кого мог бы быть низкий и хриплый голос. Холодный. Резкий. Словно трогаешь отвердевшую на морозе ткань, а с изнанки чувствуешь что-то вроде бархатной бумаги. Кто он? Как он выглядит? Вдруг это он – тот парень в больших черных наушниках? Или вот этот мужчина в плаще? Или вот тот, в джинсах и бордовой куртке, поблескивающей от дождя?

Саша взбежала по ступенькам крыльца, мокрая от дождя и пота, вошла в освещенный холл общежития, показала пропуск охраннику, который безразлично кивнул, скользнув по ней взглядом, – и наконец выдохнула, прислонилась к стене лестничного пролета.

Стучало сердце. Водолазка прилипла к телу, волосы облепили лицо, Саша дрожала от холода, мокрая, как мышь. Она почему-то была уверена, что он высокий, худой и темноволосый. Скорее всего, с залысинами. С прозрачно-льдистыми глазами.

Прочь. Прочь! Прочь!

Она вошла в комнату и, чувствуя, что выжата, опустошена, вымотана как никогда, прямо в одежде упала на кровать, с немым умилением слушая, как Оля болтает по телефону, а Ануш шумно мешает хлопья с молоком. Обычно Сашу угнетали звуки общажного быта, где почти невозможно выгородить себе личное пространство и выторговать тишину. Но сегодня, в ярко освещенной комнате, рядом с соседками, занятыми такими рутинными, такими привычными делами, она впервые за день чувствовала себя почти в безопасности. Почти-почти в безопасности.

Раздался звонок.

Саша вздрогнула.

Мама.

– Привет, мам. Да… Совсем забыла позвонить, как-то суетливо сегодня… Да, все хорошо, просто учеба. Все хорошо, мам. Правда.

Ты так долго металась, не уверенная, возвращаться ли в общежитие. Боялась, что я узна́ю, где ты живешь, и найду тебя там? Нет, Са-ша. Нет, не бойся. Я не знаю точно, где ты. Я не прослушиваю твой телефон. Я только смотрю твои фото, я только читаю твои посты, я только сочиняю новое сообщение – которое пошлю тебе следующим утром.