Назову своей - стр. 6
— Богатырям в разведке делать нечего, там дрыщи нужны, как псы одичавшие: выносливые, хитрые и злые.
Опыт у Фёдора был, по выслуге лет меньше, чем у Игната, а по содержанию — не приведи Бог.
Затем завтракали. Сытно, вкусно, по-домашнему. Полина — отличная хозяйка, хлопотунья. Весь дом, большой огород, домашняя живность — на ней, забота о детях, муже. Фёдор уходил с рассветом, возвращался не раньше восьми вечера. Сегодня, видно, исключение.
— Куда столько сдобы, Полюшка? — спросил, не пряча улыбку, Фёдор. Глянул на жену ласково.
— К Бархановым семьёй вечером пригласили, — улыбнулась в ответ Поля.
В ответ Маша с Дашей прыснули, смешно стало малявкам, старшей немного волнительно. Зачем приехал Игнат, не понимал только Максим, остальные знали, включая половину села. Вечером предстоит не сватовство, нет, но лично познакомиться молодым лучше в «официальной обстановке». Родителей с обеих сторон уважат, самим потом проще будет. Не для гулянок присмотрели друг друга, для жизни, от соблюдений приличия, негласных традиций всем только лучше станет.
— Я там сделал, пап, посмотришь? — подал голос молчаливый Алексей.
Телосложением Лёша пошёл в отца, ещё растёт, а уже — косая сажень в плечах, рост на зависть многим мужикам. Лицом в мать: аккуратные черты, дымчато-серые глаза с пушистыми ресницами. В детстве над Лёшей шутили, что на девчонку похож, сейчас мягкость постепенно уходила из облика, проявлялись мужские черты. Вот характером неизвестно в кого.
Полина известная хохотушка, Фёдор как-то признался, что залип на Полю, когда услышал, как она смеялась: сначала заливисто, громко, как колокольчик, а после перешла на визг, чисто свинья, с похрюкиванием.
«Человек, который так смеётся, лживым не будет».
Фёдор родился Калугиным — этим всё сказано. У них у всех, пусть специфическое, не всегда понятное, но чувство юмора имелось, улыбки до ушей с лиц не сходили. Правда, сейчас Фёдор пообтесался, заматерел, укрепился в вере, на людях лишний раз скалиться не станет, но порода как была Калугинская, так и осталась. И в кого Лёшка угрюмым уродился — неясно. В Михаила, если только, другого своего дядьку? Но и тот не родился угрюмым, жизнь скрутила, не отпустит никак.
— Посмотрю. Игнат, пойдём, и ты глянешь.
— Чего глянуть-то? — с готовностью отозвался Игнат, вставая.
— Интернет-магазин мебели делаем, раньше рекламы хватало, социальных сетей, но расширяться надо, тем более, помощник вырос, — похвалил сына Фёдор.
— Спаси Бог, — поблагодарил он жену, поцеловал каждого из младших детей и двинулся на второй этаж.
— Спасибо, — подхватил Алексей, клюнул мать поцелуем, поспешил за отцом.
Игнат тоже поблагодарил, хотел было убрать со стола, но расторопная Маша подхватила тарелки, понесла к раковине, за ней торопилась Даша, держа в руках чашки. Полина посмотрела вслед мужчинам и принялась за свои дела — их всегда много, как бы ни облегчал муж быт техникой от мультиварки до посудомоечной машины.
Игнат ещё в первые приезды удивлялся, что местные хлеб сами в русской печи пекут, а всё оказалось просто: автолавка с хлебом приезжала всего три раза в неделю, на всех не хватало. В печи испечь за один раз можно больше, чем в духовке, к тому же вкуснее.
Печь же, при условии сибирских морозов, вещь в доме наиважнейшая. Газ в Кандалы в советское время не провели, теперь приезжают депутаты перед выборами, трясут бумажками с обещаниями, нагородят с три короба и исчезают до следующих.