Назову своей - стр. 31
— Уехать она сможет?
У Игната мелькнула мысль, что стоит помочь девушке, минимум деньгами и связями: снять квартиру на первое время, устроить на работу, перевести денег, чтобы могла продержаться, пока на ноги не встанет. А она встанет — сомнений нет. Разваливающуюся на ходу Ниву водит, «белке в глаз попасть» может, такие девчата не пропадают ни в тайге, ни в городе.
Фёдор, естественно, может надавить отцовским авторитетом, Полина слезами, страхом, никуда Алексей не денется — отправится в ЗАГС, как телёнок на привязи. Кому нужны такие жертвы? Всё равно семьи не получится, переломают друг другу жизнь, переломят через хребет характеры.
— Нет, отец не позволит, — ответила Настя.
— Не ослушается? — зачем-то уточнил Игнат.
Настя покачала головой, глубоко вздохнув. Не ослушается, значит…
Как же ты так неосторожно, Шура?
— И как сказал Омар Хайям… — Игнат пропел про себя продолжение набившего оскомину хита. — Вставай, пойдём Шуру сватать, пока её отец не пришиб, — повторил он слово в слово то, что несколько минут назад сказал Фёдор. — Михаил, с нами пойдёшь? Похоже, женюсь я всё-таки.
— Дело хорошее, — степенно ответил Михаил.
— Дядя Игнат… — пролепетал Алексей.
— Игнат, Игнат. Передумал если — говори сейчас. Назову своей, в её сторону глянуть не посмеешь. Понял меня?
— Понял. Но как же так?..
— Каком кверху! — не выдержал Игнат. — Передумал? Сам женишься?
— Нет!
— Вот и хорошо. Пойдёмте, а то пока размусоливаем, правда изувечат девчонку.
Отправились на другой конец села «сватать» под любопытные взгляды односельчан. Шли втроём с братьями, позади понуро плелась Настя. Что творилось в голове у безумной девицы, Игнат предположить не мог. Фёдор припрятал оружие, с которым та заявилась в его дом, и на том спасибо.
Весть о событиях в семействе Калугиных разлетелась по Кандалам быстрее скорости света. Никто ничего не знал, кроме того, что Игнат отправил дочку Барханова восвояси, а Настька Еромолина пошла Лёшку убивать из ружья свёкра. Версий и любопытствующих взглядов было столько, сколько не каждая рок-группа соберёт. Высыпал народ на улицу, как на ярмарку, перешёптывался, показывал пальцами, не стесняясь.
Дом Ермолиных оказался небольшим, как у многих обшит сайдингом, старая крыша из шифера, тех же годов забор из штакетника. Перед домом красовался усаженный цветами палисадник, к крыльцу вела намытая дорожка из досок.
Сени освещала единственная тусклая лампочка, вдоль стены стояла крепкая лавка, покрытая клетчатой клеёнкой, на ней — пара вёдер с водой под крышками, ковш дном кверху, литровая кружка, прикрытая картонкой.
— Хозяева? — позвал Фёдор, когда переступил порог, потянув дверь за вторую ручку, для пришлых.
Для крепкого верой хозяина дома, а это бросалось в глаза любому, знающему традиции старообрядчества, Фёдор — пользующийся интернетом, другими благами цивилизации, — чужак. Проявить уважение к хозяину — половина успеха.
— Зачем пожаловали? — в дверном проёме появился Александр Ермолин собственной персоной, одёргивая фланелевую, видавшую виды рубаху.
— У вас товар, а у нас купец, — зачем-то ляпнул Игнат, мысленно отвесив себе подзатыльник.
— Проходи, коль не шутишь, — ответил Ермолин, глядя на Фёдора, присутствие Михаила, тем более Игната проигнорировал. — Чего мнёшься, заходи, — кинул Насте, которая пряталась за мужскими спинами.