Навязанная жена. Единственная - стр. 13

Рейган вздохнул.

– В этом-то и проблема. После того, как темных стало меньше, большинство твоих… сородичей ушло.

– К-куда? За ворота? – не поняла я.

– Нет. Они здесь, в Запределье, но живут обособленно, в собственной общине, никто не впускают и никого не выпускают. Считают, что только благодаря своей сплоченности и обособленности сохраняют свой вид.

– А как же… – я запнулась, пытаясь вспомнить того темного, который так нравился Беатрис, – как же Ханс Верфолд?

– Я сказал, что большинство, но не все. Те, кто остался… их дар не такой сильный. Они не видят. Чувствуют, но не видят. Кроме того, – Рейган вздохнул, – мы совершили ошибку.

– Интересно какую?

– Когда червоточина впервые появилась… народ стал обвинять темных магов.

Я понимающе кивнула.

– Эпоха Раскола коснулась и вас.

– Частично. Мы не воевали, не преследовали…

– Вы просто обвинили темных магов в происходящем, – горько произнесла я.

– А как следовало вести себя? – тут же принялся оправдываться Рейган. – Эта тьма. Исконная тьма! Она калечит, уничтожает, изменяет и убивает. Конечно, все подумали на темных магов.

– Началась охота?

– Нет. Они просто закрылись и отказались идти на контакт. Совсем. Остались лишь единицы.

– Которым до сих пор мало кто верит, – прошептала я, вспомнив, как встречали Верфолда на балу, как ему не доверяли, несмотря на все заслуги.

– Франческа, я знаю, что мы поступили неправильно. И я готов принести любые извинения, выплатить компенсацию, помочь, – устало ответил Рейган. – Просто скажи, что надо сделать. Запределье погибает. И чем дальше, тем хуже. Мы не справляемся. Ты… ты наша последняя надежда.

Поскольку прекрасно представляла, насколько сложно ему было все это сказать, признание я оценила и приняла.

– Хорошо. Расскажи мне о червоточине. Когда она появилось и как? Что она вообще из себя представляет?

– Точной даты появления червоточины нет, – начал Рейган, уставясь в пространство перед собой. Взяв со стола десертную ложку, он принялся вертеть ее в руках. То назад положит, то опять возьмет. Словно это помогало ему сосредоточиться. – Наши предки прозевали первые. Не поняли, что это такое, не приняли всерьез. Посчитали случайностью или ошибкой. А когда опомнились, было уже поздно.

Немного помедлив, он устремил на меня тяжелый взгляд, который словно пронзил душу насквозь.

– Сначала это были засохшие растения. Кусты, которые умирали за считанные часы, превращаясь в пепел. Довольно обычная ситуация. Мало ли что могло случиться, может, крот корни перегрыз или они сгнили от обильного полива, или плесень погубила. Такие растения появлялись редко и в разных частях Запределья, поэтому никто и не обращал внимания, и не придавал знание. Это уже потом…

Рейган замолчал, а я воспользовалась случаем, чтобы осторожно поинтересоваться:

– Сколько? Как давно это продолжается?

– Лет двести, может быть, триста.

Я прикрыла рот рукой, чтобы не выдать свое замешательство. Не просто годы или десятилетия, целых три столетия борьбы с этой гадостью!

– Потом очаги поражения стали становиться все больше. Уже был не просто куст, а небольшая поляна. В теплое время суток она представляла собой практически выжженную землю, от которой веяло темной магией.

– А зимой? – уточнила я. – Как вы сейчас определяете ее под снегом?