Навязанная девочка - стр. 19
Будит меня тетка, трясущая за плечо.
– Ты что ж, Наташа, так и спишь? Вставай! Беги макияж поправь! Жених сейчас уже придет!
– Ч-что? – я хмурюсь спросонья, не соображая, где вообще нахожусь.
– Вставай- вставай, идут уже! – выталкивает меня с кресла тетя Эльмира.
Резко вскакиваю, когда понимаю о чем она! Голова кружится, внутренности в животе скручивает спазмом. Вот черт....
Убегаю в ванную, чтобы проверить макияж, и оттуда слышу, как дверь в спальню с грохотом распахивается, и в комнату вваливается толпа веселых и, судя по голосам, пьяных мужиков.
– А где невеста? У нас жених!!! – ржут.
Кажется, меня стошнит сейчас… Упираюсь ладонями в раковину и тяжело смотрю в свое покрывающееся нервными пятнами лицо в зеркальном отражении.
– Наталья! – нетерпеливо рявкает дядя.
Перед смертью не надышишься. Перекрестившись, выхожу к ним.
Взгляд почему-то сразу выцепляет Булата и застывает на нем. Его расслабленный, на грани небрежности вид для меня как красная тряпка для быка. Галстук куда-то подевался, две верхние пуговицы рубашки расстегнуты, рукава закатаны по локоть, челка спадает на лоб. И взгляд… О, боже, его взгляд такой же как был в лесу. Оценивающий, двусмысленный, липкий…
Мне хочется взвыть от беспомощности перед этим взглядом.
Если Терехов действительно меня захочет, то что я могу ему предложить, чтобы он передумал?! Я-то ведь не хочу…
Но все же внизу живота чисто инстинктивно странно тяжелеет и начинает тянуть. Это все нервное перевозбуждение, наверно…
Вокруг шумят, отпускают плоские шутки, а в ушах будто вата. Стою и затравленно пялюсь на Булата. Он на меня в ответ, снисходительно и заинтересованно…
– Счастливой ночи молодым, – желает дядя, целует меня в щеку. Затем меня обнимает тетка.
И гости исчезают из спальни откатившейся приливной волной. Дверь захлопывается с глухим стуком. Повисает тягостная тишина, в которой отчетливо слышно, как, переговариваясь, люди удаляются от нас по коридору.
Булат шумно выдыхает, впервые показавшись мне уставшим. Задумчиво трет бровь, рассматривая меня, и отворачивается. Подходит к комоду, который оказывается низким баром. Достает бутылку оттуда, стакан… Наблюдаю за ним, так и замерев посреди комнаты и обняв себя руками.
– Будешь? – выразительно косится на бутылку в своей руке.
И, не дожидаясь ответа, наливает и мне. Подойдя, вкладывает в мои руки полный стакан. Судорожно вцеплюсь в него пальцами. Стекло холодит кожу.
– Садись, – кивает Булат на кровать, а сам устраивается в кресле у окна.
Вертит в руках свой бокал, делает большой глоток, на мгновение прикрывает глаза, глотая, а затем вперивает в меня тяжелый и неожиданно совершенно серьезный взгляд.
– Ну что стоишь как в карауле, раздражает… Садись уже, Наталья, надо поговорить.
– О чем? – каркаю непослушным от волнения голосом и делаю маленький шаг в сторону кровати.
И правда, странно вот так стоять перед Тереховым, когда он в кресле развалился и смотрит на меня снизу- вверх, словно я должна перед ним спеть или сплясать.
– О том, как будем жить с тобой дальше.
Глава 11. Наташа
От такой прямой постановки вопроса ноги мои подкашиваются. Я плюхаюсь, не глядя, на краешек кровати и залпом делаю большой глоток из стакана, который судорожно сжимаю в руке. Горло мгновенно обжигает крепчайшим алкоголем. Закашливаюсь, смахивая выступившие в уголках глаз слезы.