Навуходоносор - стр. 17
Кудурру, шагавший по прибрежной улице Нового города, все видел, все замечал, даже Набузардана, обежавшего их проулками и теперь следовавшего сзади. Тот прятался за спинами прохожих и, словно зверек, выглядывал из-за уступов внешних стен домов. Что за сила лишила его воли, разожгла любопытство? Чья невидимая рука сгибала прохожих в поклонах, заставляла уступать дорогу? Это было удивительное превращение – облака в небе и те застопорили бег, утихомирился ветер, стены столбенели, узнавая в прежнем дикаренке вдруг объявившегося царевича. Кудурру едва не заплакал – это все были не знамения, а домыслы. Пусть боги откровенно укажут ему правду, пусть сотрясут землю…
Воин-халдей неожиданно дернул мальчика за плечо.
– Смотри-ка, – от ткнул пальцем в голубую высь, – сокол!
Откуда ему здесь взяться?
Мальчик вскинул голову – действительно в синем небе на уровне пятого яруса полуразрушенной Этеменанки[33], отчаянно клекоча, описывала круги пестрая птица.
Воин пристально осмотрел сына вождя, затем кивнул и добавил:
– Это хорошая примета, парень, – и погладил его по курчавой голове.
Навуходоносор остановился, глянул в сторону прятавшегося Набузардана – тот сразу бросился за выступ. Как доложил Кудурру всезнающий Ушизуб, мать строго-настрого запретила Набузардану дерзить сыну нового правителя, наоборот, выказывать ему всяческое почтение… Нергал-ушизуб довольно засмеялся.
– Теперь его поставят коленями на соль и не пустят на рыбалку…
Дождавшись, когда одноклассник вновь выглянет из укрытия, Кудурру окликнул Набузардана.
– Эй, подойди сюда!
Тот покорно побрел в его сторону.
– Ты когда собираешься ловить рыбу? Лодка у тебя есть? – и не дожидаясь ответа, спросил: – Меня возьмешь?
Набузардан кивнул и вытер глаза кулаком.
– Я пришлю гонца, когда буду готов, – добавил Навуходоносор.
Глава 3
К удивлению царя утро первого дня месяца нисаннну[34] выдалось ясным, праздничным. Навуходоносор некоторое время лежал, подсунув руку под голову, прикидывал – наверное, перед рассветом он все-таки задремал, вот и пропустил момент, когда небо очистилось от туч, выкатилось солнце, омыло лучами выложенные глазурованным кирпичом оконные проемы. Окна спальни выходили на северную сторону, и глаза слепило от яркого сияния. Царь удовлетворенно прищурился – он любил свет, его обилие всегда радовало душу. Отблески лежали на коврах, поднятом балдахине ложа, золотили настенную штукатурку, обитую медью дверь. На душе было легко, невесомо. Ничто не теснило грудь, мысли вскользь касались прошлого…
В первый раз наблюдать прибытие в Вавилон ладьи с его покровителем Набу Навуходоносору довелось еще детенышем, с тех пор он больше других праздников полюбил встречу Нового года. Расписная лодка с высоченно загнутыми носом и кормой, с раскрашенным золотом, одетым в красные одежды деревянным истуканом, изображавшим бога мудрости, появлялась со стороны Борсиппы, соседнего с Вавилоном городка. Истукан ласково и бездумно глядел поверх толпы в сторону синеющей вдали вершины Этеменанки. Начало весны в Двуречье – благодатное время. Кончались затяжные зимние дожди, поспевал урожай, цвели деревья. Толпа, сопровождавшая Набу и месившая грязь по обе стороны канала, была пестра, нарядна, в охотку славила бога гимнами… Ах, как слаженно, как сладко они пели!.. С каким ликованием поминали имя божье! Позже, в эту пору он осыпал Амтиду лепестками цветов гранатового дерева.