Навсегда только ты - стр. 21
Вот в него я влюбилась? Да неправда, мне же никогда не нравились смазливые!
Но в грудной клетке все так же сладостно тянуло, будто победа была не Глеба, а моей. Словно каким-то образом он делился мгновением триумфа, одаривая обаятельной улыбкой… практически каждого.
Вернувшись с небес на землю, помотала головой.
Нельзя же так, Кира, очаровываться! Того гляди, станешь одной из этих безумных фанаток…
Собиралась уже развернуться и сбежать, устав ждать награждения победителей на стометровой дистанции, как внезапно, словно гром среди ясного неба, прозвучала моя фамилия.
– Лаврова Кира, есть здесь такая?
Все притихли, не понимая, о ком речь.
В этой практически абсолютной тишине я заторможено сделала шаг вперед, не совсем понимая, зачем понадобилась человеку, объявляющему победителей.
Сердце колотилось так, словно я все ещё бежала. А кожа зудела от недоуменных взглядов, сомкнувшихся на моей скромной фигурке.
– Молодец! Третье место это сильно, – внезапно подбодрил меня Глеб, подмигнув, когда я прошла мимо него, собираясь оставить его полностью проигнорированным.
Щеки порозовели. Он это серьезно? Обратил на меня внимание только тогда, когда вынудили обстоятельства…
На душе заскребли кошки. Ещё факт того, что мне сказали подняться на постамент, не давал расслабиться. Мало того, что это смущало — быть в центре внимания остальных, так ещё Вознесенский, будь он проклят, не сводил с меня глаз.
Я же свой взгляд, напротив, потупила. Это же нонсенс — занять третье место в соревнованиях, которые сто лет не сдались. Получить порцию внимания того, кто и думать о тебе забыл.
Понимание ситуации равнялось нулю. Я не знала улыбаться мне или плакать. Возникало ощущение, будто меня заставили встать на стульчик, чтобы рассказать стишок.
– Тренировалась раньше? – обратился ко мне ведущий тренер из "Ласточки".
– Никогда, – честно призналась и удостоилась смешка, а после еще и рукопожатия.
– Достойно выступила для новичка.
На это и закончилась моя минута славы. Лавров от солагерников я не получила. Разве что парочка скудных кивков, приправленную лавиной искреннего недоумения. Ах, да, и бронзовую медаль в придачу.
И что мне теперь с этим куском металла делать? Это же ведь даже ненастоящая бронза…
Быстро скрывшись от взоров толпы за трибунами, разместила на ладошке медаль, тщательно всматриваясь в изображенную на ней картинку. А после, думая, что никто не видит, попробовала металл на зубок. Не знаю зачем. Просто возник порыв, с которым было довольно сложно бороться.
– Что это ты делаешь? – прозвучало насмешливо со спины.
– А? – дернулась от страха так, что медаль стукнула о брекеты с глухим дзыньк. – Ничего.
Обернувшись, поняла, что слух меня не обманывал. Вознесенский собственной персоной. Стоял, подпирая колонну плечом, и рассматривал меня каким-то странным, нечитаемым взглядом. Как зверушку какую-то!
– Наши девчонки взяли на волейболе серебро, а баскетболисты четвертое… – мальчишка смаковал каждое сказанное слово, все так же не сводя с меня глаз.
Я ответила тем же… взглядом, в плане, а не смакованием. И к своему неудовольствию поняла, что спортивная форма на Вознесенском сидела очень даже хорошо, акцентируя внимание на его оформленных мышцах.
Ходит в качалку?
– Вечером после дискотеки собираемся все отмечать. Ты с нами? – закончил парень, замолчав в ожидании ответа.