Навия. Западня - стр. 9

– Подтверждаю! – завопила я. – Буду через пять минут.

И бросилась одеваться в прихожую. Пока шнуровала ботинки, коротко изложила все выскочившей следом Катюхе. Та смотрела на меня выразительным взглядом, наверняка пыталась таким образом напомнить наш недавний разговор и собственную проницательность, только мне было не до того. Хотя в глубине души я допускала, что матери не проблема и с фельдшером договориться и вообще разыграть всю сцену от начала до конца. Но испуг все же победил подозрения. Так бесславно провалилась моя очередная попытка отстоять свою независимость.

Вот так и проходила моя прежняя жизнь, и теперь уже можно сказать: нормально, очень даже неплохо проходила. До того дня в конце сентября, когда все раз и навсегда перестало быть нормальным. С тех пор стрелка моего существования двигалась по шкале от деления «Терпимо» через промежуточное «Очень плохо» до деления «Полная катастрофа».

Хорошо помню, что стояла в своей комнате у зеркала и размышляла, как одеться в школу с учетом того, чтобы сразу после уроков нам с Сашкой рвануть в кино, а потом посидеть в кафе в том же торговом центре, где кинозал. А погода, если верить прогнозам, сегодня будет все еще теплая и солнечная, хотя осень давно в разгаре. Подумав, заменила белую блузку на тонкий светло-бежевый свитер с вышивкой – в гимназии нашей с формой строго, но под жакетом будет незаметно. Зато вместо куртки можно надеть симпатичный светло-синий плащ, по фасону похожий на френч, со стоячим воротником и двумя рядами крупных желтых пуговиц. Ботинки у меня горчичного цвета, высокие, под край плаща. И еще нужно порыться в шкафу и отыскать шелковый шарф цвета охры, мать в Лондоне специально к плащу подбирала, уж вкус у нее точно есть. А у меня со вкусом слабенько, я обожаю все оттенки желтого и синего, зато красный терпеть не могу, даже резиночку для волос для домашнего пользования такого цвета не куплю…

Ого, если начинаю думать о цветах и оттенках, явный знак, что волнуюсь. И кончики пальцев покалывает, в животе словно сквознячок гуляет, ужасно противно. А казалось бы, с чего так психовать… это совсем на меня не похоже. Подумаешь, какой-то там Сашка Дятлов.

Хотя нет, не подумаешь. Все же с Сашкой мы дружим уже ровно десять лет, с того самого дня, как меня наконец определили в школу примерно в середине сентября. К тому времени все, конечно, успели передружиться, да и классы в нашей накрученной гимназии не особо велики. У меня почти не было шансов найти себе друзей и вообще идти в класс, где все уже друг дружку знают, было очень страшно.

Сашка единственный сидел в одиночестве на задней парте в среднем ряду и с первого взгляда показался мне хулиганом и задавакой, я едва не расплакалась, когда учительница велела сесть рядом с ним. Но все оказалось не так ужасно, и уже к концу учебного дня мы стали не разлей вода. А позднее никакие насмешки и дразнилки не могли нас разлучить, крепкие Сашкины кулаки быстро отбили желание до нас докапываться.

В младших классах я гордилась, что вообще не дружу с девчонками, пока в четвертом к нам в гимназию не перешла моя обожаемая Кимка. А в начале десятого появился Вилли, и они с Кимкой сразу стали держаться как парочка – в отличие от нас с Саней. Я никогда прежде не считала Дятлова своей парой и даже иногда подолгу размышляла о том, что будет, когда у него или у меня кто-то появится. А что это произойдет, я не сомневалась, ведь влюбляются не в друзей, а в кого-то недосягаемого, о ком поначалу и мечтать не смеешь. Но надеялась, что со мной такое случится раньше, иначе я буду глупо выглядеть, когда Сашка обзаведется девчонкой: всем не объяснишь, что мы просто друзья. Но это почему-то никак не случалось, идеальный роман не завязывался, а вот Сашка без всякой внятной причины начал от меня отдаляться.