Наваждение - стр. 12
Все события моей молодости вдруг поднялись со дна памяти, и я понял, что никогда и не забывал их. Я смотрел на девушку, она говорила по телефону. Я слышал лёгкий акцент, она смеялась, бросая на меня косые взгляды, в которых читалось недовольство. Я понял, что она думает, что я прислушиваюсь к её разговору, и мне стало неловко. Я встал и пошёл домой: хватит будить призраков, добром это не закончится. Я сделал невероятное усилие над собой, чтобы не обернуться и не посмотреть на неё. Какое-то время её голос ещё доносился до меня, а потом шум улицы заглушил его.
Дома я заварил кофе трясущимися руками, они всегда немного дрожали, когда я волновался: у меня проблемы с сердцем. Я выпил пару чашек и лёг на диван. Оказалось, что не так легко избавиться от своих демонов.
Что же было потом? А потом почти ничего не было. То есть, конечно, было, но всё это можно назвать одним словом: суета сует.
Я написал дрянной очерк, пафосный и фальшивый, но насквозь проникнутый духом патриотизма. Лучшим он, конечно, не стал, но меня похвалили и выставили «отлично». И на том спасибо.
В передовую газету я, разумеется, не попал, но зато поступил в аспирантуру и одновременно работал внештатным корреспондентом в заштатной газетёнке.
С Женей мы поддерживали приятельские отношения, я мог бы называться его единственным близким другом. В определённый момент, несмотря на все мои возражения, он помог мне попасть в редакцию довольно приличного журнала, где я получал хорошие по тем временам деньги. Аспирантуру я благополучно закончил, написал кандидатскую, и остался преподавать в университете.
Самого Женьку отец пристроил куда-то в госучреждение с перспективой карьерного роста. Так мы и катились по жизни, скорее по инерции, лишённые страстей и наивно полагавшие, что теперь-то застрахованы от неприятных случайностей. Мы ценили стабильность и устойчивость нашего растительного существования, даже не подозревая, что это колосс на глиняных ногах.
Погоня за должностями и зарплатами поглотила нас целиком, не оставляя места ни для чего другого. Я женился на сестре Жени, Насте, наполовину по расчёту, наполовину по любви. Настя нравилась мне, она была симпатичной и весёлой девушкой, да и Женя весьма недвусмысленно дал мне понять, что не против видеть меня своим родственником. И я подумал: а почему бы и нет? После Терезы я уже не мог, как ни пытался, испытывать такую страсть, и по большому счёту мне было всё равно. А с Настей мне было хорошо, она тепло относилась ко мне, и я подозревал, что она меня искренне любит.
Мы сыграли свадьбу, родители Насти сделали нам квартиру, где мы и поселились сразу после торжества. Сначала всё шло хорошо, и я мог бы назвать себя счастливым. У нас родился сын, Матвей. Настя была просто сумасшедшей матерью.
У меня давно сменился и адрес и телефон, и я совершенно не рисковал получить весточку от Терезы. Иногда хандра накатывала на меня, но я успешно с ней боролся с помощью травки, которую доставал мне один приятель по страшному секрету. Но я никогда не переходил черту, и это моё увлечение так и осталось тайной для моих родных.
Потом случилась перестройка, и всё пошло кувырком. Женины родители лишились своих постов, и стали самыми обычными пенсионерами. Сам Женя каким-то чудом удержался, но сильно потерял в заработке. Журнал, где я работал, тоже дышал на ладан, и я был вынужден уйти оттуда. Настя работала врачом в детской больнице, имея мизерный заработок, и я подрабатывал, где только мог: и таксистом, и грузчиком, и писал статейки для всех подряд изданий, что-то перепродавал, не бросая, однако, преподавательскую деятельность. А потом мы с Женькой взяли кредит и открыли своё дело – типографию. Потом начали издавать журнал и немного заниматься недвижимостью.