Наваждение - стр. 36
Д’Агоста почти отчаялся. Рокленд оказался тупиком. С тех пор как двадцать лет назад Эстерхази уехали из города, их дом несколько раз сменил владельцев. Из всех соседей семью Эстерхази помнила только какая-то старая дева, которая захлопнула дверь у лейтенанта перед носом. В газетах, обнаруженных в библиотеке, Эстерхази не упоминались вообще, и в городском архиве о них ничего стоящего, одни налоговые ведомости. Ни тебе соседских сплетен, ни пересудов.
Напоследок д’Агоста решил попытать счастья в таверне «Соленый пес», прибрежной забегаловке, где, как ему сказали, любят околачиваться старые морские волки.
Таверна оказалась убогой, обшарпанной постройкой, втиснутой меж двумя складами на рыболовном причале у самой воды. Надвигался шквал, с океана летели, кружась, первые снежные хлопья, ветер срывал с волн клочья пены, носил по каменистому берегу выброшенные газеты.
«За каким чертом я здесь?» – спрашивал себя д’Агоста. Вопрос был сугубо риторическим: Пендергаст ему все объяснил. «Боюсь, ехать придется вам, – заявил он. – Я имею личное касательство к делу, а потому не могу сохранять необходимую для расследования дистанцию и быть объективным».
В спертом воздухе полутемной таверны пахло пережаренной рыбой и несвежим пивом. Когда глаза лейтенанта привыкли к сумраку, он увидел, что местные обитатели – бармен и четверо завсегдатаев в бушлатах и зюйдвестках – замолчали и пялятся на него. Что ж, хоть заведение и под стать постоянным клиентам, зато здесь тепло: посреди комнаты излучала жар дровяная печь.
Усевшись в самом дальнем углу, д’Агоста кивнул бармену и заказал бокал светлого пива. Успокоившись на его счет, посетители возобновили разговор, из которого лейтенант узнал, что все четверо – рыболовы, что рыба нынче ловится плохо и что рыба всегда ловилась плохо.
Прихлебывая пиво, д’Агоста стал осматриваться. Интерьер, естественно, выдержан в морском духе: на стенах – акульи челюсти, клешни огромного омара, фотографии рыбачьих лодок. С потолка свисали сети с разноцветными стеклянными шариками. Повсюду лежала патина старости – копоть и въевшаяся грязь.
Д’Агоста опорожнил бокал, затем другой и только после этого решился сделать первый шаг. Он запомнил, как посетители называли бармена, и обратился к нему по имени:
– Майк, позволь мне всех здесь угостить. И сам присоединяйся.
Майк уставился на д’Агосту, потом пробормотал что-то в знак благодарности и повиновался. Завсегдатаи, получая выпивку, признательно ворчали и кивали.
Д’Агоста сделал большой глоток. Ему важно было показать, что он свой, а в таком заведении это означает не скромничать, когда дело касается выпивки. Он прокашлялся и громко сказал:
– Я вот тут подумал… может, вы, ребята, мне поможете.
Все опять уставились на него – кто удивленно, кто подозрительно.
– Чем помочь-то? – поинтересовался седой мужчина, которого называли Гектором.
– Да жила здесь одна семья, Эстерхази их фамилия. Я пытаюсь их найти.
– А как вас звать, мистер? – спросил Нед, низкорослый рыбак с обветренным загорелым лицом и бицепсами толщиной с телеграфные столбы.
– Мартинелли.
– Коп? – нахмурился Нед.
Д’Агоста покачал головой:
– Частный детектив. Дело касается завещания.
– Какого завещания?
– Ну, там деньги немалые. Меня наняли душеприказчики – найти оставшихся Эстерхази. Если я их не найду, не смогу передать им наследство, так?