Наука о небесных кренделях - стр. 29
Я споткнулась о Мурины лекции, пробормотала «твою мать…», и Главный впервые взглянул на меня как на вполне симпатичного человека.
Однажды, классе в пятом, меня отправили в пионерский лагерь, с того единственного раза я знаю, что дурные привычки (мат, курение, алкоголь) очень способствуют установлению контакта, а хорошие привычки (чтение книг, игра на пианино, помощь вожатым), напротив, отдаляют от тебя людей. Уже в середине смены я ругалась как дворник, курила за сараем, пила со всеми портвейн – и завела сто друзей. Вот и сейчас мы с Главным из отдела по борьбе с организованной преступностью мгновенно стали ближе на одну маленькую «твою мать».
– Вот это бардак! – восхищенно сказал Главный. – А еще зубник!
Откуда ему знать, что Мура – стоматолог, врач России?… Отдел по борьбе с организованной преступностью всерьез интересовался нашей семьей?… Не буду об этом думать.
В Муриной комнате мы с Главным еще больше сблизились. Главный ворчал «вот неряха, как она будет замужем жить?», я кивала, он сочувственно цокал языком, мы дружили, и это было как-то очень по-русски – дружба Обыскивающего с Обыскиваемым. Интересно, что происходит в других культурах, дружит ли Полицейский с Преступником, Охотник с Дичью, Волк с Ягненком? Беспокоится ли Волк, как будет жить дочь Ягненка замужем?
Люди Главного вяло, без энтузиазма осматривали Муркин письменный стол (бусы, заколочки, сережки), а Лев Евгеньич вдруг развеселился, носился по комнате, прыгал через Кучу, как цирковой пудель, и наконец зарылся в Кучу и принялся упоенно болтать лапами… и вдруг вытащил со дна Кучи, из-под груды Муркиных джинсов и кофточек, прозрачный пластиковый пакетик, в пакетике белый порошок.
– Книжка! – вскричал Старательный Придурок.
Бедный, не может отличить книжку от пакетика с порошком! Возможно, у него галлюцинации. Зачем брать на обыск больного человека?… Увольнять его, конечно, жалко… он мог бы что-нибудь переписывать.
– Внимание, – сказал Главный с загоревшимися глазами, и его люди сделали на пакетик стойку. Содержимое пакетика рассматривали на свет, по очереди нюхали и пробовали на вкус.
И вдруг меня осенила страшная догадка по поводу пакетика: Мура совсем не интересуется наукой. Пакетик лежит здесь с ее десяти лет, это крайний возраст, когда она интересовалась наукой… Получается, что наша семья деградирует: мой дед – академик, папа – профессор, я доцент, а Мура потеряла интерес к науке в возрасте десяти лет.
– Это не кокс, – сказал Придурок.
…Кокс – это кокаин. Неужели они подумали, что Мура зарыла в Кучу кокаин? Когда в доме ребенок и звери? Какая наивность!.. Это сахарная пудра для опытов. Андрей показывал десятилетней Муре опыт: сахарную пудру заливают серной кислотой, получается красивая черная лава.
– Пойду на лестницу покурю, – сказал Главный.
– Идите осторожно, в коридоре танки… – предупредила я. – А хотите, пойдем на кухню, вместе покурим… Или можете здесь покурить, Мура иногда курит в окно, хотя я ее ругаю, – понимаете, Бенуа, «Людовик Четырнадцатый», дым плохо влияет на холст.
– Нет. Зачем вам со мной курить… Пойду на лестницу.
Главный ушел курить на лестницу.
А мне стало стыдно. Он даже покурить со мной не хочет. Я разговариваю с ним, как будто он Шариков, унижаю своим вербальным превосходством, своими дипломами, библиотекой, картинами. Почему? Потому что у меня на лбу кровь и его люди ищут наркотики в моих колготках?…