Научу тебя плохому - стр. 12
Я не любительница повышать голос и в конфликты стараюсь не вступать, а откровенные провокации — и вовсе игнорирую. Но сейчас, сейчас во мне просто бурлит ярость, кровь в жилах закипает. Потому что не имеет этот человек никакого морального права лезть не в свое дело, тормошить душу.
— Надо? — рычит практически и мне становится по-настоящему страшно. Потому что из вполне себе уравновешенного, пусть и странного парня, Марк внезапно превращается в разъяренного зверя. Он зол, действительно зол. Дышит шумно, поджимает губы, явно недовольный моим ответом. И с чего бы? Какое ему вообще дело? — Выходи, — внезапно.
— Что?
— Выходи, говорю, приехали.
Поворачиваю голову, за окном замечаю знакомый дом, тот самый, вокруг которого я сегодня утром успешно наворачивала круги. Надо же, я так погрузилась в этот дурацкий разговор, что даже не заметила, как мы остановились и припарковались. Марк меня не дожидается, первым выходит из машины, громко шарахнув дверью. Да что с ним не так?
Выбираюсь из автомобиля, иду вслед за Марком, слышу, за спиной щелчок, оповещающий о том, что машина теперь закрыта. Молча вхожу в подъезд, практически дыша в спину парня. Он больше ничего не говорит, в полной тишине вызывает лифт и нажимает на нужный этаж. Но даже несмотря на мертвую тишину, я всем телом ощущаю исходящую от парня, непонятную мне злость.
Все также в полной тишине, стоит только дверям лифта разъехаться, Марк выходит, даже не пытаясь убедиться в том, что я следую за ним, и направляется в сторону своей квартиры.
— Блядь, — ругается, вставляя ключ в замок и явно промахиваясь.
Снова чертыхается, пока наконец несчастная связка ключей со звоном не падает на пол. Осторожно ступая по серому кафелю, подхожу ближе, опускаюсь на корточки и поднимаю ключи. В руки хозяина не возвращаю, понимаю, что он сейчас в крайне нервном состоянии, раз даже руки дрожат, и мне бы уносить ноги, пока не стало поздно, ведь там, в его квартире, может произойти все, что угодно, но вместо этого я просто вставляю один из ключей в замок, на удивление, угадав с первого раза, и открываю дверь.
— Проходи, — раздается за спиной хриплый шепот.
Не возражаю, вхожу в квартиру первой, следом, вынув из замка ключ, входит Марк и запирает дверь. Осматриваюсь. Утром мне не удалось рассмотреть детали. Прихожая самая обыкновенная, белые стены, небольшой коричневый комод, вешалка для одежды, да подставка под обувь, — все, что здесь есть.
— Ну чего стоишь, раздевайся.
Киваю, снимаю с плеч рюкзак, ставлю на пол, и начинаю стягивать с себя верхнюю одежду и обувь. Собираюсь уже повесить пальто, когда у меня буквально вырывают из рук вещь. Никак не реагирую на выходку парня, откладываю ботинки на полку и отхожу на небольшое расстояние, внутрь проходить не решаюсь.
— Ты так и будешь трястись? — произносит уже мягче, а мне все равно не по себе. Я вообще не понимаю, что здесь делаю. После всего. После его утренних слов. Обнимаю себя, дурацкое, совершенно детское движение, когда просто не знаешь, куда деть руки. Выглядит убого, наверное.
Марк тем временем осматривает меня с высоты своего роста. Хорошо, должно быть, я сейчас выгляжу. Не слишком новые, местами потертые джинсы, теплый, но поношенный свитер, на котором невооруженным взглядом можно заметить катышки, образовавшиеся в результате многократных стирок, нелепые носки с ежатами из какого-то бюджетного детского магазина. Я когда из дома сбегала, ничего практически с собой не взяла, было бессмысленно собирать одежду, куда логичнее было взять то, что можно было бы продать. Так я и сделала. Правда, выручить получилось не много.