Научный баттл, или Битва престолов. Как гуманитарии и математики не поделили мир - стр. 21

Не пришло ли время взглянуть на вопрос шире? В конце концов у нас здесь речь о выдающихся семействах. Разве не любопытству ученых-естественников мы в первую очередь обязаны своим пониманием того, что такое семья? Случились бы на Земле вообще все те войны, если бы мы знали наперед, сколько общего у нас с бананом? Наверное, нет. Сколько кровавых эпизодов можно было бы изъять из «Игры престолов», если бы в те времена, в которых разворачивается действие, изобрели тест ДНК? Пожалуй, ни одного. Но дело даже не в этом. Всем нам прекрасно известно, что обезьяны и люди – члены одной семьи, одного отряда и что мы имеем общего предка. Бесчисленные множества других семей населяют Землю. Отдельные их группы – млекопитающие, медузы, грибы – сильно удалились друг от друга и зачастую даже кормятся за счет далеких родственников. Впрочем, нет ничего нового в том, что члены одной семьи могут стать друг другу чужими, это мы даже уже продемонстрировали на примере клана Бернулли.

Чтобы разобраться в том, что такое семья, нужно понять, что есть репродуктивная функция, и это особенно хорошо удается биологам. Поиски истины в данном случае – это поиски ответа на вопрос: откуда мы пришли? Эти фундаментальные вопросы люди ставили перед собой еще в стародавние времена: поиски ответов начались, самое позднее, в античной древности, с Анаксагора, убежденного, что внутри сперматозоида уже заключен человек, обладающий всеми присущими ему органами и функциями, но очень маленький. Не так уж плохо для начала. Между тем сегодня на службе у науки микроскопы, и любой подтвердит, что эта теория – полная чушь. Но в Древней Греции, конечно, ничего такого не было. И вот появился Аристотель, которому было не по сердцу наше сегодняшнее деление наук на естественные и гуманитарные. Он был авторитетнейшим мыслителем и универсальным человеком, который поднял на новую вершину не только философию, но и биологию. Он наблюдал, как у эмбриона внутри куриного яйца постепенно развиваются разные органы. То есть под скорлупой не было готовой курицы, она формировалась день ото дня. С этим верным утверждением в его книгах соседствуют однако много ложных, например, что бизоны могут защищаться выталкиванием струи фекалий, «дальнобойность» которой достигала семи метров, или что у мужчин и женщин разное количество зубов.

К сожалению, мир предпочел забыть о верных выводах Аристотеля. Так, в XVII веке вновь распространились старые добрые взгляды. Овисты полагали, что в яичниках женщины скрывается полностью сформировавшийся человек – с органами, головой и ногами. Анимакулисты же были такого мнения о сперматазоидах. Некоторые ученые пошли еще дальше и предположили, что крошечный человек внутри мужского семени также заведомо обладает семенем, где помещается совсем уж микроскопическое существо. То есть – о боже! – они были уверены, что все грядущие потомки уже родились вместе с предыдущими поколениями, а человек представляет собой своего рода матрешку.

В такой теории, разумеется, не было места изменениям, которые ожидают живых существ в процессе развития. И уж конечно, обезьяны не имели никакого отношения к человеку: Господь, верили они, создал жизнь во всем многообразии лишь однажды, и с тех пор люди, животные, растения и прочие жили бок о бок. И вот настал век Просвещения, и всемогущий Творец постепенно был вытеснен из солидных научных теорий. Французский биолог Жан-Батист Ламарк (1744–1829) отважился сделать первый шаг в этом направлении и опубликовал книгу («Философия зоологии»), в которой обобщил свою новую теорию. Он отстаивал принцип так называемого мягкого наследования: живое существо, объяснял он, получает определенный опыт и меняется благодаря ему, и эти изменения передаются его потомкам. Так могут развиваться даже более сложные формы жизни. Человек, самое сложное существо из всех живущих, должен в этом случае существовать на Земле дольше других. А шея жирафа, следовательно, стала такой длинной, поскольку ему свойственно тянуться к самым высоким зеленым побегам: из-за прилива «нервной жидкости» шея удлинялась. Хотя теория и была неверна, Ламарк сдвинул дело с мертвой точки. Впрочем, его идеи относительно видов, семейств и отрядов были вполне традиционны: человеческий род стоит особняком от всех прочих, никакой связи не может быть между людьми, обезьянами, кошками и водорослями. В число заблуждений попадает также теория Этьена Жоффруа Сент-Илера, которую он представил одновременно с Ламарковой: он предположил, что в природе нагнетается своего рода эволюционное давление. Так же, как от сильного нажатия лопается воздушный шар, вследствие эволюционного нажима из рептилий могут спонтанно возникнуть птицы.