Научи меня ненавидеть - стр. 17
Косяк уже скрылся за лесистыми горизонтом, когда на небе появилась отставшая птица. Она летела, тяжело махая крыльями и истошно крякая, но её никто не ждал. И мне вдруг так остро, до боли стало жалко эту уставшую, всеми брошенную утку, что захотелось вдруг пожалеть её, забрать домой, показать, что она хоть кому-то нужна… Глупое, смешное желание. Во-первых, этой утке я на фиг не сдалась. А во-вторых, у меня и дома теперь настоящего нет.
Пёс выскочил из дома. Интересно все же, который час? Где его хозяин? Мирно спит? Или также выжидает, избегая моего общества, боясь моих истерик? Чай был допит, кружка отставлена в сторону. Домой идти не хотелось - не хотелось вообще никуда идти. От реки долетел резкий, неожиданный в деревенской тиши звук – автомобильный клаксон. Я побежала вниз, увязая тапочками в грязи, и даже не думая о том, как буду выглядеть со стороны. Сбежала и выдохнула – Маринка. Стоит на том берегу реки, смеётся.
- Сейчас тебя спасать будем! – прокричала довольная подружка.
Через каких то сорок минут я уже была переправлена на другой берег стараниями жителей местной деревни.
- Как ты догадалась?
- Сергей сказал, что Руслан здесь. Вот я и поехала, - Маринка пожала плечами.
На мне были надеты разномастные тряпки, которые мама годами свозила на дачу, ещё тогда, когда папа жив был. Джинсы, которые я носила ещё в десятом классе, растянутый свитер, резиновые сапоги. Но я счастлива, так наверное чувствуют себя арестанты, покидая места заключения.
- А Руслан? - вдруг спросила Маринка, сбивая мой боевой настрой.
Я обернулась. Руслан стоял наверху, на пригорке, и к нам не спешил. Мне вдруг стало жаль его, жаль всех тех слов, что я ему наговорила. Но они копились во мне столько лет, что имели право быть сказанными. Я отвернулась от лицезрения физиономии Руслана и пожала плечами.
- Он не ребёнок. Пусть делает, что хочет.
- Придурок гордый, – сказала Маринка и села в автомобиль.
Я расположилась на переднем пассажирском сиденье, щелкнула ремнем и улыбнулась. Наконец-то, хоть что-то было хорошо. А если не хорошо, то хотя бы нормально. Посмотрела на подругу. Она сидела, сжав руками руль, и почему-то трогаться не спешила.
- Марин? - спросила я.
Она повернулась ко мне, и по одному лишь её взгляду я поняла, что сейчас она сделает мне больно, осознавая это, но не в силах предотвратить. Я сжалась, готовясь.
- Света, я не знала, как тебе сказать. Наверное, лучше сейчас, пока мы не вернулись в город. Я беременна, Свет.
И стиснула мои пальцы, виновато заглядывая в мои глаза. А на меня разом обрушилось то, что я старательно гнала от себя уже два года. Пастельно-бежевые стены больницы, навязчивый запах лекарств, отчаяние, витающее в воздухе, и ребёнок внутри моего живота, у которого нет шансов выжить.
Маринка была одним из слонов, которые держали на своей спине мой мир, мою жизнь. Я не смогла бы сделать ей больно. Нет, никогда. Я посмотрела на неё – в глазах страх. Она боится меня обидеть. Боже, какая же она хорошая. И как же замечательно, что она у меня есть. Я накрыла её руку своей ладонью.
– Марина, – сказала я ей. – Глупая ты дурочка. Как ты могла вообще переживать по этому поводу? Ты что, думала, что я вовсе запрещу тебе рожать? Да я счастлива. Я даже пинетки научусь вязать, честно. И стану самой лучше в мире крестной.