Научи меня говорить - стр. 33

До этого мы сидели в парке института на скамейке и разговаривали о нас. Я пыталась узнать, почему он периодически то холодный, то нет… Но он не хотел отвечать, так как не хотел раскрываться полностью.

– Когда я увидел тебя в первый раз, был в полном недоумении, зачем тебе этот Алик, пьяница… острые ощущения? наверное… Помню, как ты мне предлагала познакомиться со своей подругой в Питере, когда мы сидели у него. А я именно тогда обратил на тебя внимание.

Он помнит все до мельчайшей детали. Что я говорила, как выглядела.

Вчера сказала Честеру о своих опасениях, что боюсь его потерять, обидеть, снова предать. А он сказал, что все люди имеют право на ошибку. Святой человек! Который правда меня очень любит.

– Я ради тебя готов на все, я тебя очень люблю. И никогда не смогу тебя возненавидеть, я буду тебе другом. Но я не хочу втягивать тебя в свою неустроенную жизнь. Ведь тебе важно, чтобы мужчина рядом с тобой был состоявшимся.

Он взял пояс моего пестрого халатика, в котором я ходила в общаге, и завязал на нем узелок.

– На память, – заключил он. – Обо мне, об этом разговоре, о нас.

Смотря ему в ямочку между ключицами, я тихо произнесла:

– Я тебя люблю…

И почему-то расплакалась.

– Ты радуешься тому, что кого-то полюбила? Почему ты плачешь?

– Не знаю…

– Отпразднуем?

– Да.

Он заранее договорился с Максом, чтобы тот отдал ключи от своей комнаты. Макс и Сальма уехали на несколько дней, и нам никто не мог помешать. Это был наш маленький рай, остров призрачного мимолетного счастья. Теплый уголок, в котором мы узнали друг друга чуть лучше. И свидетелем стало только окно, из которого в приближающихся сумерках виднелась Останкинская башня.

Нет, мы не переспали. Это было осторожное неловкое изучение друг друга.

Я впервые видела обнаженного мужчину рядом с собой, но не чувствовала себя неуютно. Это было просто хорошо. Естественно.

Честер ни на чем не настаивал и ничего не просил. Я даже думаю, что большее опошлило бы происходящее, и уверена, что он считал так же. Мы просто лежали в обнимку и несмело путешествовали руками по коже друг друга. Где захотим. Это было неуклюже, как у школьников, которые не понимают, что делают. Сначала осторожно, но потом все смелее и смелее, пока мы оба не дошли до пика.

Я не чувствовала внутреннего сопротивления, происходящее казалось мне правильным. Хоть и странным.

Не помню, сколько часов мы провели в комнате. Может, пару, а может, целую вечность.

А утром, на Пасху, Честер впервые подарил мне каллу. Цветок, который ассоциируется у меня с чистотой и нежностью.

Сидим с Честером в обнимку минут 15.

Я:

– Ты где?

Честер:

– Везде…

Спасибо за то, что ты у меня есть…

Я не только у тебя есть, я – твой… а мы в ответе за тех, кого приручаем…

Береги себя, береги нашу любовь, храни её, стереги ключик нашего счастья, разлука – это лишь миг, впереди вечность – бесконечность прикосновенья. Я сдвину землю, дайте мне только точку опоры, чтобы быть с тобой вместе, рядом, дышать одним дыханьем, чистить одну картошку и часами валяться с тобой в пенистой ванне, не отрывая взгляда…

«Ох, как же без тебя плохо…

Правда… Это ужасно. Душно. Так накатывало желание сорваться с места и бежать, бежать, бежать, подальше, уйти с этой работы, чтобы никто не компостировал мозг и не душил своей душностью…