Натюрморт с воронами - стр. 39

В салоне машины наступила мертвая тишина.

– Мисс Свенсон? – первым нарушил ее Пендергаст.

– Что?

– Я понимаю, что разрушительные социальные процессы в вашем городе самым негативным образом повлияли на ваш язык, но все же по возможности следует придерживаться нормативной лексики.

Лишь через несколько минут Кори осознала до конца все то, что сказал ей привередливый пассажир.

– А что я сказала? «Дерьмо» – это вполне приличное слово.

– Все зависит от того, как вы его произнесли, – глубокомысленно заметил Пендергаст. – А произнесли вы его так, что хуже не бывает.

– Шекспир, Чосер и Джойс употребляли более сильные выражения.

– Простите, я и забыл, что имею дело с полуобразованной школьницей старших классов, – проворчал Пендергаст. – Но Шекспир, помимо всего прочего, написал такие строки:

Кори удивленно взглянула на Пендергаста, который откинулся на сиденье с полузакрытыми глазами, и подумала, что он действительно чудак, каких свет не видывал.

– А теперь, мисс Свенсон, продолжим нашу экскурсию, – предложил Пендергаст.

Кори огляделась и с недоумением пожала плечами. С обеих сторон их окружали бескрайние поля кукурузы.

– Экскурсия практически закончилась. Мы проехали весь город и теперь снова на окраине.

Пендергаст промолчал, и Кори подумала, что ведет себя неразумно. Сейчас он откроет бардачок и заберет свои баксы, а она останется с носом.

– Конечно, я могу показать вам индейские могилы, если хотите, – сказала она.

– Могилы?

– Да, могилы индейцев; их превеликое множество на берегах ручья. В нашем округе это единственное более или менее интересное место, которое привлекает туристов. Наверное, вы уже слышали об этих могилах: проклятие «Сорока пяти» и всякая прочая чепуха.

Пендергаст, поразмыслив над ее предложением, решительно взмахнул рукой:

– Индейские могилы мы посмотрим в следующий раз, а сейчас развернитесь и еще раз покажите мне город, но очень медленно. Я не хочу упустить ни единой детали.

– Едва ли у меня это получится, – заметила Кори.

– Почему?

– Наш шериф не любит, когда машины без дела шастают по его территории.

Пендергаст закрыл глаза:

– Разве я не говорил вам, что сам разберусь с шерифом?

– Ладно, вам видней.

Кори осторожно развернулась на узкой дороге и медленно поехала в обратном направлении.

– Слева от вас, – пояснила она через минуту, – таверна «Колесо фургона». Ее владелец Свид Качил вполне приличный человек, хотя и не очень умный. Его дочь учится со мной в одном классе. Красивая девочка, настоящая Барби. Правда, само заведение пользуется дурной репутацией, так как здесь часто напиваются в стельку и устраивают драки. Да и пожрать здесь почти нечего, кроме орешков и холодных котлет. Однако в таверне подают совершенно обалденные шоколадные эклеры. Можете мне не верить, но это заведение славится только своими эклерами.

Пендергаст промолчал.

– Видите даму, идущую по тротуару с прической в стиле невесты Франкенштейна? – продолжала Кори. – Это Клик Расмуссен, жена Мелтона Расмуссена, хозяина нашего единственного бакалейного магазина. Сейчас она возвращается с обеда в местном клубе, а в своей огромной сумке тащит остатки ростбифов для своего любимого пса Пича. Она никогда не появляется в ресторане Мэйзи, потому что та лет триста назад была любовницей ее будущего мужа. Если бы только Клик знала, бедняжка, что Мелтон вытворяет с женой учителя физкультуры.