Наташа Славина - стр. 10

– Да, чуть-чуть: за два дня до ее смерти я сдала последний экзамен и принесла последнюю пятерку.

Оба замолкли, не в силах больше говорить.

– Но что за пытка были эти экзамены! – снова через некоторое время заговорила Наташа. – Особенно последние два, когда она уже слегла. Как она страдала!.. Как скрывала и опасность, и страдания!.. Я не знала, но я смутно, бессознательно чувствовала что-то. Ведь и прежде она прихварывала, но в этот раз что-то большое, темное, страшное точно навалилось мне на душу. Мама смеялась над моей тревогой, уверяла, будто непременно случится что-нибудь очень хорошее, потому что сны и предчувствия, доказывала она, всегда сбываются наоборот. Ласкала меня, успокаивала, говоря, что это просто нервы разгулялись от усиленных занятий. А я и заниматься почти не могла: это страшное и темное что-то все время стояло за моей спиной, я даже иногда поворачивалась, чтобы убедиться, есть ли действительно кто-нибудь. Если бы не мамина мечта о медали, я бы бросила книги. А она старалась шутить, все подбадривала, только на следующий день по окончании моего последнего экзамена уже вечером заговорила со мной, осторожно, потихоньку стала подготовлять… Боже, что делалось со мной!.. – голос девушки оборвался. – Тогда же она передала письмо к тебе… Как она любила тебя!.. Как верила в тебя!.. Сколько говорила о тебе… о многом вообще… говорила о любви, завещала любить, жить во имя любви, так как только в ней, твердо верила она, можно почерпнуть силы всё перенести, всё перетерпеть. Да сама она только силойсвоей любви и жила, когда все другие силы уже покинули ее… – Наташа перевела дух. – На следующий день страдания уже были так велики, что она несколько раз теряла сознание. К вечеру она причастилась, а еще на следующий день умерла… умерла как святая…

Оба сидели молча, и горячие слезы катились по их щекам.

– Она верила в меня, говоришь ты? – промолвил Дмитрий Андреевич, когда, наконец, несколько улеглось душевное волнение. – Я не обману ее доверия и сберегу то, что было для нее самым дорогим. Теперь ты – самое дорогое и для меня, моя бедная девочка. Твое счастье будет моей целью, смыслом моей жизни. Наташа доверчиво прижалась головой к его плечу.

– Верю, Дима, я тоже крепко верю в тебя. Здесь мне будет хорошо, я не сомневаюсь. Ведь как меня там удерживали, как уговаривали остаться! Знаешь кто? Начальница нашей гимназии, Ольга Васильевна Тихомирова. Славная она такая. Она маму знала и очень любила. Я и училась у нее даром, так как ведь это ее собственная гимназия. Она предлагала мне жить у нее, посещать восьмой класс, обещая, как только я кончу, сейчас же дать какое-нибудь место. Может быть, нехорошо, что я отказалась? Но меня так потянуло сюда. Да и мамочка была бы спокойна, только зная, что я тут.

Далеко за полночь проговорили они, и никто не мешал им: Катя, верная себе, была на репетиции, а Анисья, отчаявшись дозваться их в столовую, принесла им на подносе, заваленном крендельками, булочками и сухариками, чай в кабинет. Убедившись через некоторое время, что все осталось нетронутым, она ушла, недовольно шмыгая носом, и в сердцах хлопнула кухонной дверью, ей же жалуясь, что барин «Бога не боится, до этакой поры ребенка без сна держит да голодом морит».