Наталья Гончарова. Жизнь с Пушкиным и без - стр. 29
А оно действительно спало. Пушкина любила ровной любовью, больше похожей на восхищение и преклонение перед Гением, остальных мужчин замечала только как партнеров по танцам. Пушкин не танцевал, потому делать это приходилось с другими. Но Мадонна всегда помнила наставление мужа о неприступности и скромности. Этого у нее было хоть отбавляй, потому и поклонники, как ни восхищались, а допустимых пределов переступать и не мыслили.
Это позже на ее пути встретится тот, кто не посчитается ни с чем и ни с кем, кто в угоду своим желаниям разрушит и ее, и свою жизнь, но главное – жизнь Пушкина.
В том году, как раз когда Пушкин осенью собирал материалы для своего «Пугачева», а Наталья Николаевна в одиночку переезжала на новую квартиру с дачи, в Петербурге с корабля «Николай I» на берег сошел ловец удачи, красавец француз Жорж Дантес. Рослый, прекрасно сложенный, с красивой внешностью, он весьма подходил для службы в любимом детище императрицы – Кавалергардском полку. К тому же у молодого человека были два важных обстоятельства: он привез рекомендательное письмо брата императрицы Елизаветы Федоровны Вильгельма Прусского, и его поддерживал, причем весьма щедро, голландский посланник барон Луи Борхард де Геккерн.
Императрица отнеслась к красавцу благосклонно, он тут же был зачислен в полк и существенно поощрен деньгами.
Началась блестящая карьера Дантеса в России, которая прервется после выстрела в Пушкина в 1837 году.
Но Наталье Николаевне до нового кавалергарда дела не было, у нее двое детей, муж в разъездах и проклятая ревность…
Пушкин далеко, а ей пора перебираться с дачи в город. И тут молодую хозяйку поджидала первая проблема. Муж оставил денег на жизнь довольно, ей бы хватило, а вот об оплате квартиры почему-то не подумал. Снимал ведь сам, знал, что нужно платить за три месяца вперед, а о том, как это будет делать она, не задумался.
Квартиру она сняла очень удачно – в двух шагах от столь любимого Пушкиным Летнего сада, напротив храма во имя Святого Пантелеймона. Квартира большая, удобная, со множеством подсобных помещений, людскими, конюшней, каретным сараем и самыми разными хозяйственными помещениями. Стоила она тоже немало – 4800 рублей в год. И заплатить Наталье Николаевне предстояло авансом за проживание, как делалось обычно, 1600 рублей. Она заплатила.
Впервые осталась одна с детьми и вдруг без копейки денег. К брату Дмитрию полетело отчаянное письмо с мольбой о помощи:
«Мой муж мне оставил достаточно денег, но я была вынуждена отдать их все хозяину квартиры… вот почему я теперь без копейки в кармане…».
Потом следовали тысячи извинений и уверений, что если бы знала адрес мужа, то брата бы не утруждала, но Пушкин пока и сам до места не добрался… И только потом робкая просьба выслать несколько сотен из полагающихся ей от доходов Полотняного Завода. То, что имела право требовать, она просила, объясняя, что делать это заставляет только крайняя необходимость.
Так просить Наталья Николаевна будет у брата всегда. Ей не дали приданого, а содержание назначили много меньше, чем тому же брату Ивану, у которого не было ни детей, ни семьи. Но ни Пушкин, ни она сама никогда не потребуют положенного, даже тогда, когда безденежье не оставит другого выхода, она будет только просить…