Натальная карта - стр. 27

– Мужчина не может быть слабым, – жестко сказал он, открыл дверь и хлопнул ей так, что в моих ушах задребезжало.

Ему было четырнадцать лет, мне одиннадцать, но даже я понимала, насколько это утверждение отвратительно. 

Натаниэль был в беспорядке. Что ж, ему повезло – я любила наводить чистоту.

С того дня, он разговаривал со мной только в присутствии моего брата. Видимо, так ему было проще удерживать свою лживую маску. 

Шум и болтовня столовой пробиваются сквозь мои мысли, а я продолжаю наблюдать за своим объектом тайной одержимости, начиная подозревать, что мне требуется помощь психолога. 

Натаниэль улыбается своему другу Максу, а затем со смехом поворачивается к Харви. Его кучерявые пшеничные волосы почти что достигают мочек ушей, они раскачиваются и подпрыгивают завораживающим образом при каждом непринужденном движении тела. Он запрокидывает голову, смеясь над какой-то шуткой моего раздражающего брата, а я продолжаю стоять и гипнотизировать этого парня, отчаянно пытаясь понять: почему никто не замечает того, что вижу я?

Внутреннюю борьбу.

Агонию во взгляде. 

Белоснежный, почти неестественный цвет кожи.

Серость.

Он прячется за линзами или очками, создавая оптическую иллюзию, искажающую его чувства. Делая его радость самой фальшивой вещью на свете. 

Когда каждый человек растворяется в его теплой улыбке, я тянусь к его плачущему пьеро, спрятанному глубоко внутри. 

Словно чувствуя мой взгляд, напичканный тысячью игл, Натаниэль поворачивается. Мы смотрим друг другу в глаза всего пару секунд, но этого хватает, чтобы на его идеальном гриме начали образовываться подтеки. Губы складываются в жесткую линию, в глазах плещется уязвимость, руки начинают путаться в волосах.

И в конце концов, он делает то, что у него получается лучше всего: убегает. От меня.

От моих глаз.

От своей слабости, которую усердно пытается превратить в силу. 

Харви и Макс смотрят ему вслед, хмуря брови и не понимая, почему их друг буквально срывается на бег. 

Я выхожу через другой выход столовой, поднимаюсь по лестнице, чтобы перейти в другое крыло, а затем вновь преодолеваю множество ступеней вниз на пути к улице. Сильный ветер подхватывает мои волосы, они болезненно хлещут по лицу, словно пытаются отрезвить меня. Стараются переключить мое внимание. 

Но слишком поздно. 

Я замечаю, как Натаниэль поворачивает за корпус школы и быстрыми шагами, граничащими с трусцой, настигаю его. Почему, зачем и для чего – известно лишь одному Богу.

– Что с тобой происходит? – перекрикиваю я ураганный ветер.

Натаниэль резко останавливается. Его плечи и спина так напряжены, словно он хочет согнуться пополам. Упасть в позу эмбриона, чтобы унять боль. 

Я подхожу ближе и дрожащей то ли от холода, то ли от волнения рукой почти что невесомо касаюсь лопатки Натаниэля. Он вздрагивает, будто его пронзает током. 

– Хлоя, уйди, – хрипит он. 

Я стискиваю зубы, чтобы они не стучали. 

– Нет, Натаниэль.

Он разворачивается и перехватывает мою руку. Длинные пальцы с аккуратными ногтями, которые красивее, чем у многих девушек, обхватывают мое тонкое запястье. Под его большим пальцем грохочет мой пульс, вторя зарядам грома, разносящимися над нами. 

– Я Нейт. – Он оттесняет меня к стене здания. – Хватит на меня смотреть. Прекрати за мной ходить.