Наступление - стр. 49
Огарков подумал, потом сбавил тон
– Расплылся я что-то.
– Расплылся. Решай. Я не хуже тебя знаю, что делается. Но решать – ему можно верить, а кому нет – дело не наше. Что тебя съели, что меня. Что тебя вернули, что меня. Все что мы можем сделать – мы должны сделать. А если что… то и поступать будем, по обстоятельствам, как честь и оперативная обстановка подскажут. Согласен?
– Согласен… – сказал маршал Огарков, и потом добавил уже тверже – согласен.
– Вот и хорошо. А чая бы где неплохо раздобыть.
– Обойдемся. В столовку зайдем на обратном пути.
– Да? Ну тогда – я тебя слушаю. Откуда вся эта беда взялась…
Огарков встал, прошелся по кабинету, словно вымеряя его шагами. Напряжение не рассеивалось – оно нарастало.
– Ты ведь уже понял – где?
– Не дурак. К нефти идем…
– К ней самой. К черной жиже, к крови государств. Ох и жарко там будет, не в переносном смысле, а в самом что ни на есть прямом…
– Не привыкать. Так что?
– При бровастом еще делали. Сверхсекретная группа.
– А подробнее.
– Подробнее. Ты помнишь сороковой объект?
– Нет.
– Замаскированный командный пункт высшего уровня. Даже лучше, чем здесь. С душой строили… больше ста метров заглубление. Под него, под план.
– А этот – откуда знает?
– Этот… он же первым в Азербайджане был. Не мог не знать. Он стройку обеспечивал… да и много чего другого…
– Что – другого?
– Он до этого был председателем КГБ республики. По заведенной традиции республиканские КГБ специализировались на какой-то стране… ну, желательно чтобы с языками там нормально было… Они – на этой стране специализировались.
– Иран…
– Он самый. План по нему был. Потом оттуда – бросок дальше, прежде всего – на Аравийской полуостров. Бровастый зеленый свет давал… много чего под это сделали. А план был – до мелочей.
– А потом что? Отменили?
– Какое… Андропов… Он все сломал. Все что смог сделал – чтобы не делать.
– Как?
– А как ты думаешь мы в Афган влезли? У Андропова были возможности – и материалы от его резидентуры, от советника – шли напрямую в ЦК. Табеев[38], который при Амине был – квасил часто, из него посол… хам хамом, больше и сказать нечего. Потом, когда довелось ознакомиться и сравнить с тем что наша резидентура давала – за голову схватились. Да поздно уже.
– А Андропову то зачем было?
– Вот и спроси. Мутный человек был, очень мутный. И опасный. А этот… на его стороне тогда был, вот я ему и не доверяю…
– Так шаха тогда – мы?
– Да нет… Просто мы просчитали. Что когда где – годом больше, годом меньше – какая разница. Все равно – без вариантов, мы там сразу только в первом эшелоне общевойсковую армию разворачивали. И не сказать, что неправы – власти то там не было. А потом… американцам оставалось только бомбить. Нас. Потому что там уже – ничего не сделаешь. Просто не успеешь.
– И что потом?
– Потом просрали все. Был момент, когда дивизии – к аэродромам взлета вышли. Помнишь, американцы тогда туда высадились?
– За заложниками?
– Да какими заложниками… За какими в душу мать заложниками – за заложниками можно было бы и в другом месте высадиться. Плацдарм они обеспечивали, понимаешь? Плацдарм!
– Да иди ты! И кто бы высадился?
– Это сейчас хорош посылать. А тогда все пересрались, у нас уже три дивизии ВДВ идут к аэродромам взлета под видом учений, а кое-кто уже и красные пакеты вскрывает. Выдвинуться в район… обеспечить… меры маскировки… десантироваться в район… обеспечить десантирование посадочным способом основных сил… Вот и обосрались все тогда, а главное – Юра обосрался, жидок наш недоделанный. Это ведь он к Бровастому прорвался в кабинет чуть ли не силой и бухнул – так мол и так, семнадцать ядерных зарядов, американцы уже бомбардировщики держат под парами. Бровастый и дрогнул, стар тогда был в такие игры играть.