Настоящее сокровище Вандербильтов - стр. 6
, думала Эдит Стайвезант Дрессер в последние минуты перед тем, как должна была решиться ее судьба и ей предстояло взять новую фамилию. И все равно, когда сестра закрепила на ее голове фату – фамильную драгоценность из игольного кружева, – она невольно пожалела, что не мама помогла ей надеть атласное платье с воротником-стойкой, сшитым ее любимым французским модельером. Платье, достойное принцессы. Платье, достойное знатной наследницы. Платье, достойное носительницы фамилии Вандербильт.
– Ты обворожительна, – сказала Полина. – И будешь очень счастлива, – добавила она, сжимая обе руки сестры. Сьюзан и Натали с восхищением смотрели на невесту.
Эдит обернулась, глядя на шлейф, отороченный точно таким кружевом, какое было на свадебном платье бабушки. Как написала газета «Нью-Йорк джорнал»: «У вас есть кружево – замечательно. У вас есть предки – еще лучше. Но, если у вас есть и кружево и предки, это превосходно».
Однако предки есть у всех. Пусть и не такие влиятельные, могущественные, родовитые, как у нее. И почему в глазах общества фамилия имеет столь важное значение? Впрочем, это и к лучшему, рассудила Эдит. Если б не ее фамилия, вряд ли бы она стояла сейчас здесь, раз и навсегда кладя конец финансовым затруднениям последних лет.
Мама посоветовала бы не изводить себя тревогами, сказала бы, что ее происхождение дает ей огромные преимущества. А она за свои двадцать пять лет достаточно намучилась, подумала Эдит.
– Помнишь, как мы в детстве примеряли эту фату? – спросила Полина с мечтательностью в лучистых глазах: она всегда была романтичной натурой.
– И мама говорила, что когда-нибудь мы все найдем себе чудесных мужей, – таких, как папа, – ответила за Эдит Натали. – Что эта фата принесет нам счастье.
Эдит улыбнулась. К своей огромной радости, она прекрасно помнила, как мама нежными белыми руками закрепляла фату на головках дочерей и в восторге хлопала в ладоши.
– Да, счастливое было время, – произнесла Эдит и, помолчав, добавила: – Правда, те деньки почти стерлись из памяти. – Сердце сжалось от пронизывающей душевной муки. Родители оставили ее сиротой, когда ей было всего десять лет.
Сьюзан, самая старшая и самая серьезная из сестер, поспешила взять ее за руку.
– Я чувствую, что они оберегают нас. А ты?
Эдит кивнула. Она чувствовала влияние родителей на ее жизнь, словно они незримо присутствовали рядом, направляя каждый ее шаг.
– Я верю, что они одобрили бы мое бракосочетание с Джорджем.
Не потому, что она любила его: любовь – это блажь. Изысканное общество гудело, обсуждая истинные мотивы их союза: ей нужны деньги, чтобы и впредь вести привычный для нее образ жизни; он стремился связать себя прочными узами с аристократическим родом, чтобы утвердиться в высшем свете. Так устроен мир. Эдит убеждала себя, что родители приветствовали бы ее решение. Надеялась, что мама с папой ее бы поняли. А сестры, которые всегда были ей поддержкой и опорой, поощряли каждый ее шаг на избранном ею пути. Бабушка, умирая, оставила письмо, в котором напоминала им, что дом, в котором царят дружба и единство, никогда не рухнет. За последние пятнадцать лет на их долю выпало немало испытаний и невзгод, но Эдит и ее сестры всегда грудью стояли друг за друга, незыблемые как гора.
И теперь, здесь, сегодня, они будут праздновать победу.