Настоящая Вера - стр. 16
– Держи, это тебе на первое время. Поди, надо уже, – хохотнул он, ставя на пол ведро с крышкой. – И не вздумай гадить рядом, сама же и будешь убирать. А это твоя постель, – он швырнул мне в лицо пару одеял. – И вот еще, чтоб не подохла раньше времени, – он поставил на пол двухлитровую бутылку с водой. – Это тебе на двое суток, так что береги.
– За что вы меня сюда посадили? – с отчаянием спросила я. – Что я сделала?
– А то ты не знаешь! – хмыкнул он.
– Я догадываюсь. Но я ведь не брала тех денег, правда! Я готова все рассказать и сотрудничать со следствием… – я прервалась, потому что громила расхохотался.
– Ну, ты даешь, мать! – вытер он слезы. – Следствие… Нам деньги нужны, а не следствие. Так что как будешь готова отдать награбленное, стучись наверх и рассказывай.
– Но я не знаю, куда пропали деньги! – закричала я.
– А ты вспоминай. У тебя много времени. До самой смерти.
– Я не вспомню!
– Ну, тогда сдохнешь тут. Ничего страшного. Зато мы точно будем знать, что это не ты! – он рассмеялся своей шутке и ушел, оставив меня в уже привычной темноте.
Кажется, прошло действительно около двух суток, прежде чем охранник, на этот раз другой, белобрысый, вновь позволил мне увидеть свет. Я в это время лежала на одеялах, совершенно отупевшая от темноты. Я много спала, уже не понимая, где сон, где явь. Желудок сначала урчал от голода, потом болел, потом я его уже не чувствовала.
Охранник молча поменял ведро на другое и намеревался уйти, но я поползла за ним.
– Не уходите! – слезно просила я. – Выпустите меня отсюда! Я ни в чем не виновата!
Но в ответ не услышала ни слова. И снова тьма. Правда, на этот раз ненадолго. Люк открылся, но вниз никто не спустился. Я скрючилась в углу, щурясь на свет, и не понимала, кто стоит наверху.
– Вера! – позвал знакомый голос. – Ты там?
– Михаил? – воскликнула я, не веря своим ушам. Это было похоже на один из моих снов-галлюцинаций. – Я здесь! – я рванулась наверх, но совсем не учла, что за это время сильно ослабла от голода и неподвижности. И рухнула назад на пол. Он подскочил ко мне и поднял. Я вцепилась в него. – Забери меня отсюда, – шептала я, – забери, пожалуйста!
– Конечно, я за этим и приехал, – сразу успокоил он меня. – Пойдем. Потихоньку, наверх, давай, двигайся.
Мы осторожно вышли на свет, я закрыла глаза – их резало с непривычки. Меня усадили в кресло. Мягкое, приятное на ощупь кресло, в котором я сразу же утонула. Михаил сердито ходил из угла в угол.
– Как ты? – спросил он наконец.
– Нормально, – прохрипела я. – Только вот голос сорвала. Или простыла, не знаю.
– Хочешь есть?
– Есть? – усмехнулась я. – А что это?
– Тебя тут что, не кормили все это время? – он вытаращился на меня, потом пробормотал что-то нецензурное и выскочил в коридор. До меня доносились глухие звуки разборок, в которые я не вникала. Очень хотелось спать. И почему-то тянуло назад в подвал.
Через пару минут Михаил вернулся с каким-то киселем, который я тут же выхлебала, и куском хлеба.
– Прости, это все, что есть. Но тебе сейчас много и не надо, наверное.
– Угу, – я наслаждалась хлебом. Какой он, оказывается, вкусный! Самый вкусный на свете! Как хорошо, что Михаил мне его дал! Спаситель мой. Я его почти люблю. Но вдруг одна жуткая мысль пришла мне в голову. Он ведь не спасать меня приехал. Он ведь сын этого гада, чьи подручные меня сюда упрятали. Сын Тимура Эдуардовича, бывшего криминального авторитета по прозвищу Тамерлан. – Ты с ними? – прошептала я, поднимая на него взгляд.