Настенька и медведь - стр. 23
Настя кивнула, стуча зубами. После того как Беринг распахнул дверь машины, стало очень холодно. Да ещё навалилась усталость последних дней, голод, нервное возбуждение. Ничего, она справится – ради девочек.
Тем временем Беринг, повозившись у избушки, вернулся. С заднего сиденья забрал одну из девочек, понёс в дом, кинув Насте громким шепотом:
– Иди за мной, поможешь обувь снять и укрыть одеялом. Арину тоже сам донесу.
Настя кивнула, вытащила сумку с термосом и бутербродами, стоящую у неё в ногах, и выпрыгнула из машины. В избушке было темно и пахло пылью и сыростью. И, кажется, очень-очень тесно.
– Здесь кровать. Одеяла в шкафу есть, поищи.
– А шкаф где? – безнадёжно спросила Настя, спотыкаясь обо что-то. – Электричества нет, да?
Ну откуда электричество посреди тайги? Столбов и линий электропередач она не заметила. Сама уже понимала, что глупость сморозила.
– Пока нет, – буркнул Беринг, складывая свою ношу на постель. – Сейчас печь затоплю и включу обогреватели, дом прогреется. Куртку пока не снимай. Шкаф справа от тебя.
Глаза уже привыкли к темноте, массивный остов шкафа Настя нашла. Наощупь дернула за ручку нижних отсеков, нащупала пушистое – угадала. Достала плед, укрыла крепко спящую девочку. Подумала и сняла с неё сапожки, затолкав ногой под кровать. Там, наверное, пылища, ну ничего, утром разберёмся.
– Я вторую принёс, – проворчал сзади Беринг. Шёпот у него совсем не получался, какой-то невероятно низкий звериный рык, а не шёпот. – А ты с Ванькой на диване ляжешь в кабинете. Я на пол пока.
– Я с этим недоноском рядом спать не буду, – прошипела Настя тут же.
– Я с этой змеей в одной комнате даже боюсь, – одновременно с ней подал голос братец. – Она ж меня придушит!
– Ладно. Ваня, на полу значит. Сейчас надую матрас. Настя со мной в кабинете.
Девушка сглотнула. Как это – с ним? В смысле, в одной постели? На одном диване?
– И куртки не снимайте, пока так спите. Холодно.
– А туалет здесь где? – спросила Настя, уже догадываясь об ответе.
– На улице, конечно, – густой смешок где-то уже вне комнаты, в самой глубине дома. – В прихожей ведро. Могу горшок поискать.
– Спасибо, я на улицу.
Вышла, даже не вышла – выковыляла. Ноги ломило от усталости, все тело было тяжелое и неповоротливое. Заплакала уже на улице, хорошо, что снег с дождем, никто не увидит. Никакую будку искать не стала, присела прямо за углом. Плевать, даже если увидит кто, хотя кто увидит? Медведи, зайцы, мыши?
Она уже ненавидела и дом этот, и лес, и особенно – паразита Ваньку, который вдруг показался ей источником всех бед. Наверное, если бы не он, все было бы по-другому. Да! Если бы он тогда не родился, мать бы не сбагрила ее тетке. И всего этого сейчас бы не было, вот.
Остро запахло дымом. Печка! Огонь! Тепло!
Жалобно заскулив, Настя схватилась за мокрую бревенчатую стену дома. Побрела обратно.
Беринг зажег керосиновую лампу – надо же, какая древность! При свете дом лучше не стал. Тесно, сыро и потолок низкий.
– Держи, пей, – в руки Насте сунули кружку с чем-то горячим. – Кисель. Из пакетика, конечно, но лучше сейчас ничего нет.
О да! Густой, обжигающий и согревающий изнутри, со вкусом аскорбинки. Настю повело почти сразу. Закрылись глаза, стал заплетаться язык. Беринг обхватил ее за плечи, буквально втащил в какую-то комнату и уложил – едва ли не силой. Ботинки, кажется, тоже снял с неё сам. И всё, больше она ничего не помнила, проваливаясь в сон, как в сугроб.