Настенька и медведь - стр. 19

– Нас оформили бы гораздо дешевле и быстрее. Расписали. А там уже – четыре ребенка или пять – мне без разницы.

Не нужно было иметь высшего образования, чтобы понять: в ряду его “детских” проблем Настя тоже ребенок. Выходит, сработал отцовский инстинкт? А что, так даже проще. Ей легче себе объяснить происходившее.

Дальнейшая круговерть всех безумных событий тяжелого дня Настасье потом вспоминалась как бред и горячка.

Беринг всем улыбался широко и почти угрожающе – по-американски. К концу даже казалось, что эта улыбка навечно и прочно прилипнет к его лицу, и даже в гробу будет он будет так улыбаться. Только глаза оставались серьезными и внимательными. Настя постоянно ловила его взгляд на себе. Наблюдал он за ней, как за очередным экспонатом, как ей казалось.

Прокуратура, потом магазины в райцентре, где была закуплена всем одежда на зиму и прочие необходимости, где дети сначала визжали от счастья, а потом так устали от новых для них впечатлений, что просто попадали на скамейке для примерки обуви и уснули. Еще в машине Настя при помощи Ваньки и такой-то матери оттерла их всех влажными салфетками. Они не то, чтобы стали блестеть, но вид имели уже вполне презентабельный. Стопки детского белья, носки, колготки, тапочки, юбочки и штаны. Лыжные костюмы, сапоги и ботинки. И как только терпения хватило у Беринга все это вынести, а щедрости – чтобы купить? Судя по значительному набору голд-карточек, мужик он был не из бедных. И не из тех, кто покупает крутую машину в кредит, а после всю жизнь пьет нежирный кефир и по праздникам ест макароны. А все же одеть с ног до головы сразу троих детей, да не на китайском рынке, а в весьма приличную и качественную одежду – вышло очень и очень недешево.

Потом был ЗАГС… Тут Настя просто встала и вышла, сев на лавочку рядом с выходом из дворца. Дети давно сладко спали в машине, а она – просто не верила. Не могло ей вдруг так повести, в чем подвох? Хотя… то еще было везение. Договор и контракт. Это – если только получится сейчас у Беринга пробить стену бюрократии. А если нет? Что тогда с ними со всеми будет?

– Пойдем?

Огромная эта туша умудрялась передвигаться бесшумно и быстро. Влад сел рядом, щурясь на редкое и уже побледневшее ноябрьское солнце.

– Домой? Ничего не вышло?

Он улыбнулся каким-то своим мыслям, перевел взгляд на нее и усмехнулся.

– У меня пока не случалось еще в моей жизни “не вышло”.

Прозвучало внезапно двусмысленно – или у нее в голове совершенно не то? Настя вдруг покраснела.

– Ты готова? Последний шанс отказаться – здесь и сейчас. После заключения брака и договора назад пути просто не будет.

– А если нет? – она криво улыбнулась, понимая всю глупость вопроса.

– Все просто. Ты сама знаешь. По крайней мере, дети будут одеты в приюте, имущество их никто не отнимет. Да и тебя приодели немножко. Зимы уже не страшны. Опека от вас поотстанет слегка. Пока не обнаружит, что дети никуда не уехали. А потом… – он снова отвернулся, глядя на солнце, пожал плечами. Все и так было понятно. Нет никакого “потом”.

– Пойдемте. Все правильно, все так и надо. Вот вам моя рука и … паспорт.

И она улыбнулась печально. Как глупо все это. Неправильно.

Уже час спустя Настя молча смотрела в окно джипа своего, теперь уже, мужа. Никогда она не думала, что замуж выйдет вот так – наспех, в районном отделении ЗАГС, без платья и видео сессии.