Наследство Валентины - стр. 18
– Твоя шляпа сейчас упадет. Правда, твои волосы настолько спутаны, что, может, она и удержится.
Джесси, не глядя на него, пристукнула ладонью высокую тулью.
– Похожа на старую шляпу Ослоу. Вероятно, он отдал ее тебе после того, как не захотел больше носить.
Джесси наконец посмотрела на него и плотно сжала губы. Она выглядела куда более разъяренной, чем Джеймс в то утро, когда Гренд Мастер укусил за плечо его, а не кобылу, на которую собирался взгромоздиться.
– Идите к черту! Я не желаю говорить с вами, Джеймс. Уходите!
Бенджи плелся все медленнее. Джеймс знал, что она не станет загонять несчастного старикана. Вскоре обе лошади пошли шагом. Бенджи немного задыхался. Лайлак закинула голову и фыркнула.
– Звучит совсем как ваша речь, – процедила Джесси, упорно глядя вперед, между ушей Бенджи. – Несносная и нетерпеливая. Вы привезли ее из Англии?
– Тебе не нравится мой английский акцент? – осведомился он, растягивая каждое слово с преувеличенно противным британским выговором.
– По-моему, так говорят только педерасты.
Джеймс судорожно дернул за поводья Лайлак, и кобыла оступилась.
– Что ты сказала?
– Вы прекрасно слышали.
– Откуда тебе вообще известно это слово, черт побери? Ни одна леди не осмелится произнести его вслух, тем более признаться, что знает его значение!
Джесси медленно повернулась к нему. В тусклом лунном свете Джеймс увидел старую шляпу и космы красных волос, обрамлявших лицо.
– Я не глупа. И много читала.
– Позволь спросить, что именно?!
– Все. И конечно, полностью согласна, что «педераст» – слово из мужского лексикона.
Джеймс расстроенно провел рукой по лбу.
– Просто не верится. Сейчас почти полночь. Мы в Балтиморе, и каждую минуту может пойти дождь, а ты знаешь о педерастах. Хуже того, ты и меня, меня обозвала педерастом.
– Но именно им вы и кажетесь, когда начинаете объясняться с этим идиотским акцентом. Вы делаете это намеренно, чтобы придать себе больший вес, выделиться из нас, жалких колонистов! Заставить нас чувствовать себя ничтожествами лишь потому, что ваш кузен – проклятый английский граф! Хотите, чтобы все позабыли о том, что вы и сами колонист. Вы мошенник, Джеймс.
Ей страстно хотелось пустить Бенджи в галоп, но это, конечно, было невозможно.
– Я мошенник? А как насчет тебя, соплячка несчастная? Тебя, с твоей мужской одеждой, лохмами, как у ведьмы, свисающими на спину? Выглядишь как один из тех хулиганов, которые бьют окна в Феллз-Пойнт. Нет, может, ты совсем не обманщица и твой отец не прав? Ты всего-навсего женщина, и твое тело доказывает это раз в месяц.
Джесси что-то прорычала, но Джеймс, не обратив внимания, продолжал:
– Итак, объясни, что ты делала сегодня под балконом моей сестры?
Джесси молчала, хмурая, как нависшие над ними облака.
– Ну? Есть у тебя ответ? Или снова что-то неприличное?
Джесси дернулась, но Джеймс был неумолим.
– Готов побиться об заклад, что знаю, почему ты там появилась. Глазела на мужчин. Вероятно, пыталась найти кого-нибудь, чтобы вломиться к нему в дом и украсть подходящие штаны. Господь свидетель, твоя матушка отказывается покупать тебе мужскую одежду. Я прав, не так ли, Джесси?
Он все-таки смог довести ее. Джесси поклялась, что на этот раз не позволит ему, но ничего не вышло. Уиндему всегда удавалось ее взбесить, и, надо сказать, делал он это артистически. Джесси вздернула подбородок и почти истерически взвизгнула: