Наследство в саквояже, или попаданки не сдаются! - стр. 20
— Что именно? Антиквариат? — мужчина попытался быть оригинальным.
— Нет! Какая-то тварь! С зелёными глазами, с крыльями и хвостом. А ещё когти и зубы! — выплёвывая слова со скоростью пулемёта.
— Зубы? Глаза? — доктор Гибсон лукаво улыбнулся.
— Вот такие! Честное слово! — я сначала размахнулась на метр, а потом чуть-чуть сократила аппетиты. — Правда!
— И когти?
— Да! Ходил, паркет портил. И цокал. Я об него швабру сломала…
— Об паркет? — мужчина недоумённо переспросил.
— Тварь пыталась прибить! Или усмирить — это как посмотреть. Но швабры я лишилась. И, — стала шептать уже мужчине на ухо, — я бы не хотела кормить новыми помощниками непонятную тварь! Люди и так на вес золота.
— А мной, значит, можно?
— Нет, вы костлявый. Подавится тварюка! — я утешительно похлопала мужчину по плечу и, не спрашивая его на то разрешения, потащила доктора в сторону дома. — Что ещё есть в этом доме? У меня уже имеется дракон, какого представителя местной флоры и фауны я найду под своей кроватью? Или над своей? Или вообще в ней!
— Ну, хорошо. Давайте изучим поподробнее этот образец зелёных глаз. И… Прошу, не надевайте больше мужской костюм!
— А что? Слухи пойдут?
— Да, очень неприятные…
— Простите, у меня не было второй пары рук, которая помогла бы мне затянуть корсет. А без него… — я многозначительно посмотрела в вырез своей рубашки. — В общем, привыкайте, доктор!
На второй этаж мы поднялись под краткий экскурс в местную историю, я узнала про бывшего владельца, про стиль лепнины, про древесину, из которой была сделана лестница. Днём дом не выглядел таким страшным, я даже не очень пугалась той самой страшной комнаты. Хотя тяжёлый подсвечник прихватила.
— Это очень хорошее серебро!
— В качестве отбойного молотка сойдёт! Как и голову проломить, — я угрожающе потрясла подсвечником.
Мужчина бесстрашно открыл дверь. Я, зажмурившись, ждала лязга челюстей, но нас встретила оглушительная тишина. Комната была пыльной и полумрачной, она вмещала в себе различные шкафы и стеллажи, словно я оказалась в лаборантской на нашей кафедре.
— Ну? Где ваш жуткий зверь?
— Не знаю… Окна целы, дверь цела… Куда же делась эта тварь! Но она тут была! Вон ошмётки моей швабры.
— Да, вижу. С каким стеллажом вы решили выяснить отношения?
Мужчина деловито прохаживался по комнате. Я ждала очередной волны сарказма, едкой и будоражащей, но доктор Гибсон зашёл за один из шкафов и застыл, превратился в соляной истукан, столпчик такой. Оставалось только подойти и на вкус попробовать.
— Что-то не так? — я опасливо приблизилась к мужчине.
В тёмном углу стояла омерзительного вида статуя. Такая обезьяна с крыльями, мелкими рожками, толстым коротким хвостом и когтями. Оскаленная пасть доверия не внушала.
— У меня так воображение разыгралось? Я решила, что эта статуя живая?
— Нет, ваше воображение тут ни при чём! Значит, зелёные глаза?
— Да, зелёные!
— А вы тут что-то убирали?
Сложно так сразу вспомнить, убирала или нет. Может и убирала. Я столько комнат оббегала, но статуи этой не помню. Я могла просто что-то стащить и даже не посмотреть, что было под той же пыльной простыней.
— Я могла что-то взять. Уборочная лихорадка меня захватила меня с головой!
— Горгулья. На шипастую не похожа, наверное, рыжая. Шерсть была очень мохнатой?
— Я шерсть не рассматривала! Мне хватило когтей с зубами!