Наследники земли - стр. 5
– Но мисер Арнау…
Антонина снова перебила сына:
– Мисер Арнау нашел для меня работу, за которую мне будут давать одежду, постель, еду и, может быть, даже какие-то деньги. Если твоя сестра в монастыре, а ты на верфи – что мне тут делать одной?
– Нет! – Уго прижался к материнской груди.
Королевская верфь Барселоны выходила прямо к морю. Это было сооружение из восьми пролетов, опирающихся на колонны и покрытых двускатными крышами, а в глубине располагался двор, достаточно просторный, чтобы строить там большие галеры. За двором находилось еще одно сооружение из восьми пролетов – высоких, светлых, приспособленных для строительства, ремонта и хранения каталонских кораблей. Довершали этот грандиозный проект, начатый еще при короле Хайме, а затем поддержанный Педро Третьим Церемонным, четыре башни, по одной на каждом углу.
Рядом с пролетами, башнями и прудами, откуда брали воду, чтобы смачивать древесину, располагались склады, где хранилось все, что потребно для галер: древесина и железо, весла, а также оружие – арбалеты, стрелы, косы, кулебрины, топорики, кувшины с негашеной известью, чтобы ослеплять врага, идущего на абордаж; с мыльной водой, поливать палубу, чтобы враг скользил; или смолой, поджигать его корабли; длинные щиты, которые устанавливали вдоль бортов галеры, чтобы защитить гребцов во время боя; кожи, которыми прикрывали корпус, чтобы враг не поджег корабль; паруса, флаги и гвозди; цепи, якоря, мачты, фонари – одним словом, бесконечное множество деталей и приспособлений.
Верфь стояла на краю Барселоны, вдалеке от церкви Святой Марии у Моря, вблизи монастыря Фраменорс, но если монахи находились под защитой старых городских стен, то верфь дожидалась строительства новой стены, которую приказал возвести вокруг нее Педро Третий. Укрепления до сих пор не было, как не было и денег на продолжение работ по огораживанию нового квартала под названием Раваль.
Антонина не пошла вместе с сыном.
– Ты теперь мужчина. Помни о своем отце.
Мать простилась с ним, гордо выпрямившись, притворяясь спокойной, держась, несмотря на всю свою боль, на расстоянии в два шага и умоляя небеса, чтобы мисер Арнау поскорее увел мальчика, – тогда она наконец сможет выплакать свое горе в одиночку.
Арнау все понял и мягко подтолкнул своего подопечного в спину.
– Вы по-прежнему будете видеться, – пообещал он мальчику, который так и шел, глядя назад.
Через несколько дней Уго уже вполне приспособился к новым обстоятельствам и побежал в город проведать матушку. Мисер Арнау рассказывал, что Антонину устроили служанкой в дом перчаточника, на улице Каналс, что возле канала Комтал, за церковью Святой Марии.
– Ну, раз это твой сынок, так и проваливай с ним! – грубо выкрикнула жена перчаточника в ответ на робкие оправдания Антонины, обнимавшей сына на пороге дома. – Ты же ни на что не годна: только в рыбе и разбираешься! В богатом доме никогда не работала. А ты!.. – Женщина ткнула пальцем в Уго. – Ты вообще убирайся!
Хозяйка ждала, уперев руки в боки. Уго подчинился взгляду матушки, какому-то чужому, и побрел прочь, пораженный скорбью и бессилием в ее глазах, совсем еще недавно лучившихся радостью и надеждой. Антонина посмотрела, как Уго отошел на несколько шагов; потом, когда из-за захлопнутой двери дома по проулку разнеслась ругань хозяйки, он безудержно разрыдался.