Наследники Скорби - стр. 18
– Черная. К Остриковичам на двор зашел.
Нерун озадаченно пригладил всклокоченную бороду. С чего это к Остриковичам ратоборцу пожаловать? Непонятно.
– Батя, – подал голос взопревший Мирута, – у них же Лесану в учение забирали…
– Вернулась никак девка, – озадачился старый кузнец. – Да разве ж может баба ратоборцем стать? Ладно там целителем, но чтоб воем?.. Не углядел, поди, малец-то.
– Слышь, Стрел, – повернулся дед к мальчишке. – Чужин-то – девка или парень?
– Парень, деда! Острижен коротко да в портах. И с мечом!
– Видать, весть привез, что сгибла девка, – покачал головой Нерун. – Жалко Остриковых, вторую дочь теряют.
С этими словами староста вытер потный лоб рукавом, махнул старшому сыну, мол, собирайтесь, а сам поспешил обратно к деревне.
Эх, не вовремя Встрешник принес вестника. Только вон хлысты заготовили, работа в разгаре, а теперь бросай все и беги. Но дело старосты – насельнику Цитадели почет и уважение оказать, обогреть, накормить, дать роздых да лошадь переменить, ежели потребуется. Все это промелькнуло в голове у деревенского головы, покуда он отряжал внучка бежать до дому с наказом топить баню и накрывать стол. Гостя знатного приветить по всей правде надобно.
Лесане, после просторных мыльней Цитадели, в деревенской бане показалось тесно и темно. Париться ей не хотелось, поэтому она распахнула дверь, плеснула в ушат воды и стала шарить по склизким лавкам, ища мыльный корень. Молодшая тем временем все возилась в предбаннике, раздеваясь да расплетая косу. Вот скрипнули мокрые половицы под легкими шагами, и сзади раздалось громкое: «Ой!»
Стояна вошла в баню и теперь с неприкрытым ужасом смотрела на спину сестры.
– Чего ты? – обернулась та.
Девушка подошла и кончиками подрагивающих пальцев нерешительно коснулась уродливого шрама на спине старшей. Будто выгрызли из живой плоти кусок мяса…
– Да не бойся, – мягко сказала Лесана, – зажило уж. Давно не болит. Это мне упырь на память оставил, чтобы навек запомнила: нежити спину казать нельзя.
– Как же вытерпела ты… – В синих глазах, обрамленных длинными ресницами, заблестели слезы.
– От такого не умирают, – пожала плечами девушка и начала намыливать стриженую голову.
– Давай помогу, – сунулась Стояна.
– Не надо, – отстранилась сестра, – я уж сама. Привыкла.
Младшая покорно отступила, прижав руки к высокой полной груди. У Лесаны сжалось сердце. Какая она была красивая! Стройная, юная, со сметанно-белым телом, округлыми бедрами и мягким животом. А волосы – тяжелой волной до самых колен… Старшая Юрдоновна опустила голову в ушат с водой, стараясь заглушить внезапно проснувшуюся в сердце тоску.
А Стояна неуверенно натирала мыльным корнем лыковое мочало и старалась не глядеть на сестру – смущалась. Была та поджарая, словно переярок, и жилы так крепко перевивали все тело, что можно было глазами отыскать каждую. Коснуться же и вовсе страшно – на ощупь казалась Лесана жесткой, словно деревяшка. А от того, как двигались при малейшем движении на ее теле мышцы, похожие на ремни, и вовсе становилось не по себе.
Вроде была она девкой: с грудью и бедрами, да только… ничего от девки, кроме первородства, не имела будто. От такой, пожалуй, стрела как от камня отскочит, и нож соскользнет, не поранив. Подумала так Стешка и тут же усовестилась, краем глаза глядя на рубцы старых ран.