Наследники графа. Александрин - стр. 70
- Что за приступ сыновней любви?- удивлялась Анна.
И при этом непривычно холоден виконт был с отцом. Иногда мог странно посмотреть на родителя, а когда тот в какой-то момент заметил это и удивленно спросил, что такое, ответил:
- Ничего. Извините, граф.
Графиня глядела на сына с задумчивостью и гордостью. Как он изменился! Все-таки ему было тесно в сутане священника. Его тело – тело воина и наездника – не было предназначено для размеренной жизни духовного лица. Не одну даму он уже поймал в силки густых черных волос, ярких синих глаз, улыбки, светившейся лукавством и чувственностью. Его светлая кожа больше не заливалась румянцем, как только кто-то задавал ему вопрос о его сердечных делах. Еще несколько лет назад Армэль был совсем мальчишкой, теперь как-то незаметно превратился во взрослого мужчину. Но что-то мальчишеское оставалось в его ясных глазах, в улыбчивости – и это сохранится на всю жизнь.
– Виконт, вы в последнее время зачастили к нам. И сегодня так неожиданно порадовали нас своим визитом, – сказала сыну Анна.
– Это потому что я за вами соскучился, матушка.
Графиня перевела взгляд на мадемуазель де Брионе. Не в ней ли крылась истинная причина такой острой тоски по дому, снедавшей ее сына?
– И еще меня неожиданно назначили помощником епископа и перевели поближе к вам – в Париж. Я буду служить в церкви Сен-Жермен-де-Пре.
«И я догадываюсь, кто этому поспособствовал», – подумал виконт. Ясно, что это дело рук герцогини де Кардона.
- Так что теперь смогу чаще наведываться домой, – улыбнувшись, объявил Армэль.
После ужина виконт, Эжени и Филипп прогуливались в большой восточной галерее замка и беседовали. Улучив удобный момент, девушка вдруг повернулась к юноше и шепнула:
- Я не решаюсь спросить, но мне кажется что-то неладно между графиней и графом уже давно. Сегодня такое радостное событие у них, а они… Словно кошка между ними пробежала.
- А может кот, - отшутился Армэль.
«Кот по имени Мишель де Монфор» - подумал виконт.
Слуга герцогини де Лонгвиль доставил Арману письмо тем же вечером. Графу нужно было, не мешкая, собираться в дорогу. Дело не терпело отлагательств.
«У нас родился внук, а он ни слова не сказал мне. И вот теперь уехал. Значит, это все? Вот так просто все закончилось?», - думала Анна, лежа без сна в постели.
Графиня не знала, что он всей душой противился этому, но вынужден был уехать. Сколько надежд и мечтаний она когда-то связывала с этим человеком! Но теперь он больше не любил ее. А она вдруг вспомнила, как красиво, как неожиданно они познакомились… Как он поджидал ее на лесной тропинке, как они целовались за деревьями, как катались на его лошади…
***
В октябре 1652 г. молодой король торжественно въехал в Париж. Это событие ознаменовало окончание Фронды. Придворная партия оказалась сильнее. Фронда была раздавлена, фрондеры высланы из Парижа или арестованы. Та же участь угрожала и дворянам, которые их поддержали. А это было немало представителей знати, начиная от герцога де Бофора и заканчивая куртизанкой Марион Делорм – бывшей любовницей Ришелье. Угроза мести Мазарини нависла и над графом де Куси и аббатом Дюамель-Дюбуа. Последний сразу же уехал в Испанию.
Мазарини было известно, где должна состояться очередная встреча оставшихся во Франции фрондеров. Монфор, прибывший с четырьмя гвардейцами к особняку Анны-Женевьевы де Лонгвиль, увидел стоящего на ступеньках дома графа де Куси в обществе белокурой женщины в богато украшенном платье. Граф держал в руке шляпу и что-то говорил даме, та подала ему руку для поцелуя. Видимо, Арман прощался с герцогиней, собираясь уезжать. Шевалье не видел раньше сестру принца Конде, но ему не раз описывали ее, и потому он догадался, кто перед ним.