Наследники Эдема - стр. 28

– А иконы ты тоже к переменам убрал? – спросил я.

– Веру я потерял, – тихо проговорил дед, выбрасывая окурок. – Известие о твоей гибели было последней каплей. Уж так получилось. Но это не самое страшное, поверь.

– Разве так бывает? – для меня услышать из уст Гамаша подобные слова было равносильно, что увидеть его смерть. Возможно, он духовно был уже мертв. – Как ты мог, дед? Ты ведь всегда верил в Бога.

– А он в меня, похоже, нет, – Гамаш резко поднялся. – Ну все, хватит пустых разговоров. Ты ведь к Леднику идешь? Нужна моя помощь?

– Куда же без тебя, – развел я руками.

– Ладно. Оставляй груз. Заберешь все на старом месте. Не забыл еще, где схрон?

– Нет, конечно.

Оставив в доме сумку, я попрощался с дедом. Он никогда не подводил, пронося к Леднику одному ему известными тропами ценное оборудование. И можно было не сомневаться, что найду свое имущество в целости и сохранности в его тайнике. Вот только где-то в глубине души засело мерзкое чувство, что эта встреча с ним была последней.

Мы остановились на опушке леса. Отсюда хорошо был виден старый бетонный забор, протянувшийся на многие километры и опоясывающий охраняемую зону по периметру. Его построили почти сразу после войны, а вот для чего? Будто бы не знали, что Ледник к себе просто так не подпускает. Искривления пространства вокруг него пытались изучать, но тщетно. Одним словом: аномалия. Людей, осмелившихся идти напрямик, потом собирали по всей Евразии. Являлось ли это действием некой защитной системы? Возможно. Тогда зачем было ее создателям оставлять неохраняемый проход?

Вот на месте этого прохода, или как говорили специалисты: участке стабильной метрики, и расположилась небольшая воинская часть. Когда-то здесь был научный городок, но спустя годы ученых потеснили, переместив чуть южнее. Их совсем мало осталось. В последний раз я видел семерых во главе с Максимом Петровичем Иоффе, изобретателем того самого Полога. Государство забыло об этих светлых умах современности, и они вынуждены были искать различные пути для существования. Почему продолжали жить и работать в этой глуши? Видимо, из научного интереса. Зная Максима Петровича, я даже был уверен в этом.

Военные же поселились здесь основательно. По периметру объекта установили вышки с пулеметами. Отстроили новые казармы и склады, и хотели даже площадку под аэродром расчистить. Но не успели – проект перестали финансировать. И все пошло своим чередом.

Продолжая держаться подальше от открытых мест, мы прошли еще около трех километров, пока из-за макушек деревьев не показалась мачта КПП. Здесь пришлось притормозить.

Я не боялся за «головастика», так как ему попасть на ту сторону было гораздо проще, чем мне. Возможно, в некоторой степени болезненно и тяжко для здоровья, так как депортируют у нас до сих пор с применением физического наказания. Все зависит от настроения дежурного. А уж там как повезет. Естественно, все наиболее ценные вещи, за исключением субмара, конфискуют. Составят протокол, соберут некое подобие комиссии, чтобы выяснить причины нахождения на Земле чужака. Дальше все согласно уставу.

Человеку пройти через КПП было гораздо сложнее и дороже. Пускали только «своих», успевших зарекомендовать себя, как ответственных поставщиков полезного товара. Иногда делали исключение для новичков, но в сопровождении надежного проводника. Однако пронести что-либо оттуда начинающему «кроту» было практически невозможно.