Наследники Демиурга - стр. 5
Что делать: «Рубин», тогдашнее чудо телевизионной техники, был подарен прославленному писателю благодарным читательским коллективом завода еще в приснопамятный юбилейный год – год шестидесятилетия Великой Революции, отмечавшийся едва ли не с большим размахом, чем пятидесятилетие. Минуло с тех пор больше четверти века, чего же пенять на добротную советскую технику, хоть и не в полной мере, но функционирующую, тогда как те же япошки больше восьми лет работы своим супер-пупер-ящикам не гарантируют? Всегда и всем было известно, что наша техника – лучшая в мире…
Тьфу ты, опять сплошная порнография на экране!
Да нет, не то, что вы подумали. Порнографию, или, как ее теперь называют господа-демократы (белогвардейцы недобитые, нэпманы, власовцы), эротику, Владислав Георгиевич, несмотря на трупную расцветку длинноногих див, посмотрел бы с удовольствием – так мало осталось старику радостей жизни! Нет, на экране опять была настоящая порнография, в полном смысле этого слова: выступление какого-то чинуши из новых. Судя по толщине ряшки и по возрасту – из бывших комсомольских вожаков, лет эдак двадцать назад упоенно отбивавших ладони, когда он, лауреат и живой классик, выступал со сцены больших и многолюдных залов к разным памятным датам. Да-а-а… Было, было…
– Убери с экрана эту свиноматку в галстуке, Владислав! – скрипучим голосом потребовал старик, и сын без возражений повиновался, не глядя, как басмач из-за плеча, выбросив руку с пультом, только огрызнулся слегка:
– Где ты видал свиноматку в галстуке, пап?
Аналогия с басмаческим, на полном скаку, выстрелом была полной: толстяк, не договорив что-то маловразумительное и тягомотное, расплылся в кроваво-красном зареве, как будто разорванный в куски прямым попаданием крупнокалиберного снаряда, чтобы через мгновение смениться какой-то рекламой.
Полюбовавшись с пару минут на достижения западной промышленности в области стоматологии, диетологии и гинекологии, из-за психоделического смешения цветов выглядевшие чем-то совершенно сюрреалистическим, Сотников-старший высказал несколько едких замечаний относительно «блендамеда», йогуртов и тампаксов. В основном его сентенции, не лишенные старомодного остроумия, затрагивали полную взаимозаменяемость данных продуктов… Истратив заряд яда, старик решительно потребовал от Владислава «наконец, найти что-нибудь пристойное». Пристойное, после некоторых проб и разного рода реакции на них – от брезгливых плевков на паркет (опять мыть) до саркастического хихиканья, – было найдено на двенадцатом канале и оказалось какой-то музыкальной передачей. Передача состояла сплошь из демонстрации клипов, преимущественно исполнительниц слабого пола, разной степени обнаженности и активности перемещения по сцене (подиуму, капоту дорогого автомобиля, травяной лужайке, смятым простыням, почти обнаженному мужчине и так далее), поэтому возражений не вызвала.
Еще через десять минут, не услышав очередного одобрительного или, наоборот, разочарованного хмыканья, Владислав обернулся и застал мирную картину: сладко спящего в своем монументальном кресле отца. Из уголка широко открытого рта на покрытый седой щетиной подбородок стекала тягучая струйка слюны…
Владислав осторожно, чтобы не стукнуть ненароком, прикрыл дверь спальни, куда только что вкатил кресло со спящим отцом, и уселся на диван, бездумно уставясь в беззвучно дергающиеся на экране телевизора с отключенным звуком сине-зеленые тени. Вот и еще один день завершен: чем-чем, а бессонницей старик не страдал, это точно. Проспит как сурок часов до десяти утра! И опять, как обычно, «биологический будильник» его не разбудит. Хоть бы памперсы признавал, так нет: «буржуйское барахло», видите ли, да «позор». Будто под себя ходить не позор для заслуженного деятеля и лауреата. Боже мой, надоело-то как все это! Скорей бы уж…