Наследник жестокого бывшего - стр. 3

Но Юдин никогда не полюбит такую, как я. Думаю, внутри этого мужчины вообще невозможно отыскать такие чувства, как любовь, сострадание, привязанность. Он как машина: холодный, расчетливый, циничный. У него такие же родители. Я имела “честь” немного узнать их во время редких семейных ужинов в доме Святослава Михайловича.

Мать Юдина – Эвелина Робертовна – воплощение светской львицы. Насквозь фальшивая, циничная стерва, для которой, кроме денег, не существует ничего святого. Все ее улыбки наиграны, а сквозь ласковый тон просачивается яд, которым она буквально пропитана.

Отец – Михаил Святославович – это старшая версия самого Святослава Михайловича. Такой же отчужденный и холодный, как кусок гранита.

Думаю, и жена у Юдина будет подобна его собственной матери. Если, конечно, этот мужчина когда-нибудь решит жениться. Потому что мне кажется, ни одна женщина его не сможет выдержать. Если даже его мать, отправившая его в десять лет в закрытый интернат в Европе, не выдержала. То что уж говорить о той, которая добровольно должна связать себя узами с этим мужчиной?

Остается открытым вопрос, как меня угораздило полюбить его…

А ведь я полюбила. Втрескалась, как кошка. В глаза заглядывала. Ждала его похвалы, поощрения. Хотя бы одного теплого слова. Но, конечно, не дождалась. Что, в принципе, ожидаемо. Но чего я не ждала, это той жестокости и циничности, с которой он вынудил меня покинуть его дом. Если бы он просто уволил меня, было бы не так больно. Но то, как поступил Юдин… это разрушило меня на долгие месяцы.

– Уже потратила деньги, что я дал тебе, на брендовые шмотки? – Святослав Михайлович вырывает меня из болезненных воспоминаний, от которых скручивает внутренности, а опаленные крылья бабочек рассыпаются пеплом.

– Нет, – отвечаю дрожащим голосом и делаю новую попытку вырваться из хватки. – Эти деньги мне были нужны для других целей.

– Я заинтригован, – он склоняет голову набок и прищуривается. – Для каких же?

– Можно я оставлю эту информацию при себе? – довольно смелая формулировка вопроса для кого-то в моем положении.

Я уже ожидаю, что Юдин разозлится, но он удивляет. На губах растягивается плотоядная улыбка, от которой я даже содрогаюсь.

– Мне нравится, когда ты кусаешься, – он проводит зубами по нижней губе.

– Я не…

– Это даже возбуждает, – перебивает он меня. – А раз уж я возбужден, ты рядом, моя машина припаркована в пяти метрах отсюда… Пазл сложился. Пойдем, Антонина.

Схватив меня за локоть, Святослав Михайлович тащит меня к своей машине.

– Я не могу. Не сейчас, – пытаюсь сопротивляться. – Я могу приехать к вам завтра днем.

– Ты поедешь сейчас, – сухо отрезает Юдин. – И это не обсуждается.

Тоня

Святослав Михайлович буквально заталкивает меня на заднее сиденье своего черного внедорожника и захлопывает дверцу.

– Добрый день, – тихо здороваюсь я с его водителем Антоном.

Он молча кивает, бросив на меня короткий взгляд в зеркало.

Дверца с другой стороны открывается, и Юдин занимает место рядом со мной. Между нами приличное расстояние, но у меня такое ощущение, что воздуха резко перестает хватать. К тому же кажется, будто Святослав Михайлович сидит слишком близко.

Его аура подавляет. Когда он совсем рядом, хочется вжаться в дверцу, а еще лучше исчезнуть. И как у меня хватило храбрости прийти к нему, чтобы попросить денег? Такой запросто может положить меня на одну свою ладонь, а второй прихлопнуть, как назойливую муху.