Наследник своенравной магии - стр. 2
Бум. Бум. Бум.
– Мерритт?
Голоса в голове притихли, когда слуха коснулся настоящий голос. Он отодвинулся от окна и увидел в дверях Хюльду: она держала свечу и завернулась в халат, приличия ради. Он так шумел, что разбудил ее?
– Опять? – спросила она, ее голос тоже звучал устало.
Мерритт потер глаза. «Оно не затихает», – попытался сказать он, но не издал ни звука. Немота – побочный эффект общения. Приводящий его в бешенство побочный эффект.
Он снова повернулся к окну и ударил кулаком в стекло, достаточно сильно, чтобы ушибить руку, но недостаточно сильно, чтобы разбить его.
Он выкрикнул цепочку немых ругательств в сторону окна и всего, что было за ним.
– О боже, – Хюльда открыла дверь до конца и вошла. Она замерла, когда ее свеча осветила его. – О боже.
Мерритт проследил за ее взглядом, который был направлен на его грудь. Он взглянул вниз.
Точно. Куда там он бросил рубашку?
Он не мог извиниться, так что просто махнул рукой и протопал к кровати, отшвырнул одеяла и шарил, пока не нашел ее, свисающую с сундука. Он снова натянул рубашку на себя. Схватил блокнот с прикроватного столика и уселся на краешек сундука, записывая что-то карандашом. Хюльда подошла поближе, чтобы разглядеть.
Думаю, теперь мы квиты.
Она шлепнула его свободной рукой.
– Хотя бы твое отвратительное чувство юмора не пострадало.
Его губ коснулась улыбка, стало немного лучше. Просто так случилось, что Мерритт – случайно – дважды заставал Хюльду в нижнем белье. В первый раз во время частного урока танцев, который она давала Бет, его горничной, а второй – в том подвале в Маршфилде. Очевидно, платья не особо годились для шныряния по сточным каналам.
Он был совершенно не против, но Хюльде этого не говорил.
«Я срублю это дерево», – записал он. Объяснять было незачем; это была не первая полуночная – или полуденная – беседа, которую они вели через блокнот из-за того, что он не мог говорить. Требовалось лишь пару раз использовать чары – и остров лишал его голоса.
Отложив карандаш, Мерритт снова потер глаза.
– Мне жаль. – Хюльда опустилась на сундук и сжала его плечо. – Я думала, та эссенция поможет.
Он покачал головой. Сонная настойка, которую она вливала в него на ночь, больше не работала. Теперь от нее только тяжелело тело.
Мерритт перелистнул страницу и указал на абзац, записанный прошлой ночью заглавными буквами. Я НЕ СПЕЦИАЛЬНО ЭТО ДЕЛАЮ.
– Я знаю. – Хюльда потерла то же плечо. Покусала губы. – Мерритт.
Он снова покачал головой. Он знал, что она сейчас скажет.
– Ты должен с ним встретиться.
Медленно выдохнув, Мерритт пропустил пальцы через свои волосы длиной до плеч, наполовину спутанные оттого, что он всю ночь ворочался и метался.
– Очень может быть, что он тоже общающийся. Или хотя бы знаком с такими, – настаивала Хюльда.
Она имела в виду Нельсона Сатклиффа. Человека, который, предположительно, был его биологическим отцом, – занятный факт, который Мерритт недавно узнал. Забавный, зазубренный кусочек пазла в хаосе его жизни. Это секретное отцовство было причиной того, что его отец – Питер Фернсби, человек, который вырастил его, – так сильно его ненавидел. Настолько, что с помощью взятки заставил возлюбленную Мерритта разыграть беременность, лишь бы у него была причина лишить его наследства и вышвырнуть из дома.