Наследник поручика гвардии - стр. 23
– На правах хозяина, господа, предлагаю предоставить первое слово Фердинанду Петровичу.
Тот, взяв бокал, наполненный мадерой, встал. Встали и остальные. Капитан обвел соратников долгим взглядом, собираясь с мыслями.
– Сегодня, господа, мы пережили трудный день. И спасением своим обязаны столько же счастью, сколько усердию, сметливости и неутомимой расторопности всех офицеров и матросов «Кроткого». – он проглотил комок, застрявший в горле. – Все мы ратные люди, давшие присягу защищать Отечество, а посему всегда должны быть готовы отдать свои жизни ради него. Это аксиома, господа. Так давайте помянем наших товарищей, погибших вдали от берегов Отечества!
И три офицера, стоя, не чокаясь, осушили бокалы.
– Я приказал всем матросам выдать по стакану грога[32], – как-то отрешенно произнес Врангель, садясь в кресло. – Пусть и они помянут…
Первым нарушил молчание Матюшкин:
– Мичман Адольф Карлович Дейбнер был не только мужественным человеком, что и подтвердил матрос Лысухин, но и надежным товарищем, – вздохнул он.
– И отличным моряком, – добавил Врангель. – С его гибелью на «Кротком» остались только три вахтенных офицера, и на них в связи с этим ляжет дополнительная нагрузка.
– Выбывшего из строя мичмана Дейбнера могу заменить я, – заметил Андрей Петрович.
Врангель и Матюшкин с недоумением посмотрели на него. Затем капитан, вспомнив, видимо, что-то, улыбнулся:
– Вы, Андрей Петрович, уже отстояли свои вахты еще два десятка лет тому назад, на мостике «Надежды», когда мы с Федором Федоровичем еще и не поступали ни в Морской корпус, ни в Царскосельский лицей. Поэтому не беспокойтесь – в случае необходимости вахтенного офицера подменит старший офицер. Ведь лейтенант Рикорд, как мне представляется, будет несколько моложе вас?
Все трое рассмеялись, снимая тем самым психологическую нагрузку, навалившуюся на них в этот трудный день. Все имеет свои пределы, а человеческая душа – тем более.
Мадера пришлась очень кстати и постепенно снимала напряжение.
– А как вы, Андрей Петрович, оцениваете слухи, о которых сообщил англичанин Ридон? – спросил капитан, поставив бокал на стол. – Я имею в виду то, что якобы русский двухдечный корабль ограбил туземцев, – пояснил он.
Шувалов задумался.
– По-моему, корни слухов следует искать в среде жрецов. Об этом я размышлял еще во время посещения Нукагивы «Надеждой», когда совершенно неожиданно возник бунт туземцев против русских, закончившийся, к счастью, без жертв. Дело в том, что Крузенштерн воспринимался туземцами как Бог, причем без всяких оговорок. Их вождь совершенно серьезно считал, что корабль «Надежда», выйдя из бухты Анны-Марии, распустит белые паруса и поднимется к облакам.
Слушатели при этих словах, весело переглянувшись, откровенно рассмеялись.
– Потому-то жрецы, имевшие большое влияние на вождя и его ближайшее окружение, при таких условиях оказывались на второстепенных ролях. Им было выгодно подорвать доверие туземцев к русским, а еще лучше, стравить их с ними. Вождь жаловался Крузенштерну, что, несмотря на дружеские чувства к нему, он все же не может пойти против враждебных настроений своего племени. – Андрей Петрович сделал паузу, собираясь с мыслями. – Как мне кажется, то же самое произошло и с английским капитаном Куком, – Шувалов помолчал, переживая вместе с собеседниками страшную участь, постигшую великого мореплавателя. – Вероятно, с этим же мы столкнулись и в заливе Чичагова, – заключил наконец Андрей Петрович. – С поправкой, правда, на то, что за прошедшие годы туземцы Нукагивы успели обзавестись достаточно большим количеством ружей, выменивая их на свиней у европейцев, посещавших остров. Ведь доподлинно известно, что король Таити, например, даже вообще запретил своим подданным употреблять свиное мясо в пищу в целях экономии его для торговли.