Наследник империи - стр. 22
– Как тебе это удалось?
Я мельком подумал: что будет, если он раскроет мою тайну? Когда-нибудь это случится. Но не сегодня. Сегодня я праздную победу: он трезв как стекло. Он так расстроился проигранному пари, что у него даже алкогольный психоз прошел. Правильно говорят: клин клином вышибают.
По дороге я объяснял девушке, почему у меня такая машина и почему мы едем на съемную квартиру, а не в наш особняк на Рублевке. Врал, разумеется. А что врал, не помню.
Что же касается ночи… Мне трудно назвать ее незабываемой. Девушку я тоже почти не помню. Хотя Саша (или, может, Маша?) очень старалась. Мне же нужны были только ее фотоснимки в обнаженном виде. Их я должен был сделать так, чтобы она ничего не поняла. Сегодня Сгорбыш трезв, но мне нужен залог его безалкогольного будущего. Он пообещал, что не будет пить никогда. Ради такого случая я мог позволить себе единожды стать мерзавцем. Где-то к полуночи я ее раскрутил.
– Милая, у тебя прекрасная грудь, – сказал я в тот момент, когда она лежала, опустошенная очередным оргазмом, и тупо смотрела в потолок. – Никогда не видел ничего прекраснее!
И я взял в руки фотоаппарат. Она улыбалась, все так же бессмысленно глядя в потолок. Я беспрепятственно сделал несколько снимков. Она потянулась, как сытая кошка, выгнула спину, раздвинула ноги. Она сама этого хотела.
– Я хочу оставить себе на память твое прекрасное тело. – Я продолжал говорить пошлости.
Снимков уже хватало, но она все никак не унималась.
– Кем ты работала до того, как стала актрисой? – подозрительно спросил я.
– О! Кем я только не работала!
И тут она спохватилась:
– Я совсем не то хотела сказать. Я имею в виду работу официантки…
Я поспешил ее «утешить»:
– Милая, мне ничего не стоит навести справки. Такие люди, как я, не женятся на ком попало.
– Что ты сказал? – Она вся сжалась.
– За тобой что-то есть? Ты позировала для мужских журналов? Снималась в порнофильмах?
– Нет, но…
Я понял, что попал в точку. Она приехала в Москву из деревни. И делала карьеру в постелях продюсеров. Я уже не чувствовал себя мерзавцем. Мне не нужен товар далеко не первой свежести.
– А если я забеременею? – спросила она.
Я рассмеялся:
– Солнышко. Не делай из меня идиота. Я прекрасно знаю, откуда берутся дети. Это не наш случай.
– Но в другой раз…
– Вот в другой раз и поговорим об этом.
Я дал ей надежду. Сгорбыш сказал: пусть она придет в студию. Пусть она тебя добивается. Правила игры были ясны. Я вдруг поймал себя на мысли, что этот странный человек мне дороже, чем все актрисы, вместе взятые. Его здоровье, его талант. В отличие от этой девчонки у Сгорбыша он был! Я сделал ставку на истинное, презрев ложное.
– Я останусь на ночь, – сказала Маша, а может, Саша.
– Хорошо, я вызову такси.
– Ты что, не слышал?
– Прекрасно слышал.
– Со мной так не разговаривают!
– Это со мной так не разговаривают, – жестко сказал я. – Если ты хочешь проблем, ты их получишь.
– А как же мое прекрасное тело?
– Вот и побереги его.
Она уехала в два часа ночи. После того как все точки над «i» мы расставили, я сделал ей одолжение. Вернее, ее прекрасному телу. Ей не на что было жаловаться.
Когда Сгорбыш увидел снимки, он обалдел.
– Это же… сынок… Это же…
И поспешно их спрятал. Потом растерянно сказал:
– Но как так? Она ведь звезда!
– Вот так, – пожал я плечами.