Наследник императора 2 - стр. 34
Когда император вывели на улицу, преторианцы повели его к стойлу для мулов.
– Отпустите меня, я – император! – Кричал Эмилий.
– Да, да, а я тогда – Венера, – ответил преторианец.
Эта шутка понравилась солдатам и все её разделили звучным смехом, не обращая внимание на Эмилия.
Подойдя к стойлу, двое преторианцев остановились подле него и опрокинув тело императора, опустили его голову в воду. Мул, который стоял рядом и пил воду, недовольно отошёл назад. Люди, которые находились рядом, наблюдали за происходящем и смеялись. Несколько детишек выбежали из домов, чтобы посмотреть. Некоторые из них со смехом бросали в императора лошадиный помёт. Несколько раз окунув императора в стойло, преторианцы отпустили Эмилия.
– Довольно с ним, – сказал преторианец. – Повеселились и хватит. Надеюсь мы охладили нашего императора.
Преторианцы рассмеялись в унисон. С минуту постояв, они вернулись в таверну, оставив императора одного.
Удивительно, что преторианцы не узнали своего повелителя, ибо он часто посещал преторианский корпус. Возможно, по той причине, что на нём не было его пурпурной тоги и золотой диадемы. Неужели, он настолько зауряден? Да, до Аристона ему ещё далеко…
Аппий подошёл к Эмилию и поднял его с колен.
– Август, пошли, – прошептал Аппий. – Забудь про них. Они ещё будут наказаны.
С волос Эмилия каплями стекала вода на дорогу. Казалось, что это были слёзы.
– Уходи, – сказал Эмилий.
– Эмилий, послушай…
– Убирайся! – В сердцах бросил император. Глаза его горели огнём. – Это ты виноват! Ты! Я тебя ненавижу! Ненавижу!
Аппий не стал объясняться. Немного посмотрев на друга, он попятился назад. Еще несколько минут и он растворился в толпе.
Эмилий дождался, когда Аппий ушёл и заплакал.
Эмилий вернулся во дворец за полночь. Один. Всё это время он сидел подле реки Тибр и обливался слезами. Казалось, что река стала больше от его слёз. Он был подавлен и морально убит. Всё это поведение и злоба, которая исходила от обидчиков, которые смеялись над ним напомнили Эмилию его детство. Всё его детство и подростковый период были наполнены слезами и попытками покончить с собой, пока он однажды не смирился со своей судьбой и не понял, что нужно быть сильным и никому не показывать свои истинные чувства. Перед людьми он был безумным императором, а в душе – страдальцем.
Эмилий плакал, потому что более не мог терпеть. То, что сделал его собственный народ пробудили в нём настоящего Эмилия, который доселе сидел в клетке и никому не показывался. Ему было стыдно, стыдно настолько, что хотелось утопиться в этой реке, как бродяга, о котором никто не вспомнит и про которого никто не узнает.
Вернувшись восвояси, его тут же встретил Катон. Его лицо было обеспокоенно, рядом с ним находилась дворцовая стража. В руке он держал подсвечник.
– Слава богам, вы вернулись! – Воскликнул старик, подняв руки вверх, чуть не уронив свечку на пол. – Мы везде вас искали, где вы были?
– Плохо искали, – ответил император. Некоторое время лицо императора выражало печаль. Осознав, где он находится, он встряхнул головой и улыбнулся, надев на себя маску Эмилия. – Пока меня не было, престол, наверное, уже занял Адриан или моя стерва Урсулочка.
– Нет, что вы такое говорите, – запротестовал Катон.
– Успокойся, я шучу, – перебил император. – Благодарю за радушную встречу, но я смертельно устал.