Наследник для Криминального Авторитета - стр. 42
Гляжу на него с подозрением, тревожно от таких перемен.
- С чего вдруг? – поджимаю губы и пытаюсь выдернуть свою руку, но его хватка железная, не дает мне маневра для движения.
- Я был груб, признаю, - поворачивает меня насильно лицом к себе, цедит слова сквозь зубы, словно пересиливает себя, - считай это моим извинением. Принимаешь?
Ему эти слова о прощении стоили колоссальных усилий, вон как его корежит, будто к земле пригибает тяжестью, оттого такой момент должен иметь ценность, вот только…Какое мне до этого дела? Это не тот мужчина, которому я что-то должна. Это тот, кто требует многого от меня, не давая ничего взамен, лишь отбирая свободу, волю, а в будущем…моего ребенка.
- Да, - отвечаю холодно, глядя в его бездушные глаза.
Почти не соврала. Я и не держала на него обиды. То было совсем другое чувство, основанное на неприязни и оттенках ненависти. Обижаются только на тех, кого любят и ценят, он же для меня – чужой мужчина, не стоящий моего внимания.
- Пойдем, купим чего-нибудь вкусненького, - держит меня за талию, не позволяя идти вдали.
Мне хочется, чтобы между нами были километры, но мы движемся кожа к коже. По ней пробегают мурашки, каждая мышца тела напряжена. Сглатываю, когда передо мной оказывается витрина, за которой множество видов пирожных. Облизываю непроизвольно губы, представляя, какая на вкус кремовая начинка вон той красоты.
- Упакуйте нам вон тех штук шесть, - четко отслеживает мой голодный взгляд Галаев и в приказном тоне обращается к продавщице, - и по паре этих и вон тех.
Та почему-то все время молчит, даже не здоровается, но мне ввиду моих собственных переживаний невдомек, что не так. И только когда поднимаю голову, ловлю ее взгляд, направленный на мужчину. А там тоска, злость и безнадега. Оу, да это вторая встреченная мною бывшая?
- Что-нибудь еще? – скалится, обнажая острые зубы.
Вот только не смотрит на меня с агрессией, обычно свойственной бывшим пассиям. В глубине ее глаз скорее жалость, усилившаяся после взора на мой живот.
- Нет, - качаю головой.
У меня полностью испортилось настроение. И даже скорое поедание вкусностей не поднимает мне его обратно. Отворачиваюсь, жду, когда он заберет упакованный продукт.
- Что опять не так? – рычит, когда мы выходим из кондитерской.
Вот и кончилось время галантного Шамиля Галаева, и снова передо мной криминальный авторитет, не терпящий чужие капризы.
- Очередная бывшая? – улыбаюсь спокойно, не проявляя ни язвительности, ни злости.
Просто все это настолько меня выматывает, что в моем положении может быть более разрушительным, чем в любой другой ситуации.
- А я, по-твоему, должен был монахом жить? – холодно отвечает, взгляд цепкий и темный, пробирает холодом и стужей до костей.
- Меня это не касается, - фыркаю, презрительно морща нос.
Даже самой себе не готова признаться, что меня это задевает, даже сильнее, чем мне бы того хотелось. И каждая смотрит на него с такой надеждой и тоской, что невольно закрадывается мысль – неужели только со мной он настолько жесток, проявляя все темные грани своего характера? Или же эти женщины – просто мазохистки?
- Сама себя обманываешь, кукла, - усмехается вдруг беззлобно мужчина, а затем неожиданно наклоняется и шепчет мне жарко в ухо, - но ты узнаешь, что их во мне так привлекает. Очень скоро…