Размер шрифта
-
+

Наследник для иностранца - стр. 21

– Убирайся! – цедит сквозь зубы, и я срываюсь с места.

В комнату захожу со слезами на глазах, пытаясь понять, что сейчас произошло. Ненавидит… Так наши чувства взаимны! Только почему такой короткий поцелуй выгнал из головы все отрицательные чувства к нему?

Сын начинает шевелиться и вытирая слёзы со щёк, поспешно ложусь рядом, прислушиваясь к шагам в коридоре. Не могу сказать точно, но мне кажется, что Кирилл застывает под дверью нашей комнаты на несколько минут, после чего разворачивается и уходит к себе. В этом уверена, потому что слышу, как закрывается дверь напротив.

Боже, что ему от нас надо? От меня? Зачем он меня поцеловал? Поиздеваться?

К чёрту! Сейчас надо успокоиться, а завтра это будет казаться сном. Кошмаром, если точнее. Правда, кошмар – это моя жизнь, и я всё никак не проснусь.

На утро я чувствую себя, как маринованный овощ, в отличие от Тёмы, у которого словно встроен дополнительный блок питания. Проснувшись, он сразу же начинает прыгать на кровати, как на батуте, а я смотрю на него с умилением. Он – моя отдушина, моё сокровище, самое главное достижение в жизни. Ради сына я всё сделаю, даже невозможное. Наверное, я немного зациклилась, но ничего не могу с собой поделать, когда этот человечек подходит и, взяв моё лицо в свои маленьким ладони, целует мамочку в нос, как это делаю я с ним.

– Играть, – твердит сын и, спустившись с кровати, несётся к двери.

– Тёмка, подожди маму, – кричу я, но сын уже открывает дверь и с разбегу врезается в ноги своего отца.

Тот увлечённо разговаривает по телефону, пока не случается «авария». Кирилл, нахмурившись, смотрит на ребёнка, а тот в ответ сканирует его снизу вверх.

– Я перезвоню, – сухо бросает, отключает звонок и прячет телефон в карман брюк.

К моему удивлению, сын делает то, чего ни я, ни тем более Кирилл, не ожидали. Протягивает руки к отцу со словами «самолётик». У меня дыхание перехватывает, и я застываю, сидя на кровати, и готова схватить ребёнка в случае чего.

Какое-то время Кирилл смотрит озадаченно на Тёмку, потом поднимает глаза на меня. А я сама в шоке! Сын и раньше подходил к Кириллу, вручал игрушки, но впервые тянется, чтобы Авдеев подхватил его на руки. Да и Кирилл не особо стремился подходить к сыну, желая держать дистанцию.

И сейчас, когда бледный Кирилл наклоняется и подхватывает сына на руки, я издаю едва слышный стон, а из глаз брызжут слёзы.

Кирилла хватило ненадолго, а Тёмка так и не определился, чего хочет. А может, просто не почувствовал отдачу, так как не прошло и минуты, как он заёрзал, пытаясь сползти на пол. Опустив сына, Кирилл уставился на меня, и от его взгляда меня пробрал холод.

Надо умыться, снять пижаму и одеть домашнюю одежду, но мужчина так и стоит, словно чего-то ждёт, а я и пошевелиться не могу. Особенно, когда его взгляд спускается от моего лица к расстёгнутым пуговицам пижамной рубашки и ниже, к полуголым ногам.

Кожа горит, словно его взгляд оставляет невидимые ожоги на моём теле, и я откуда-то нахожу силы протянуть руку и потянуть одеяло на себя. Кирилл резко поднимает голову, будто очнувшись, и, поспешно развернувшись, идёт дальше по коридору. Только после его ухода я облегчённо выдыхаю, и тело расслабляется, словно было связано тугой верёвкой, и сейчас её развязали.

Страница 21