Наследник для чужого мужа - стр. 10
- Сумасшествие, - пожаловалась я сама себе.
Вышла из поликлиники в солнечный день, который уже клонился к вечеру. Погода была мягкой – сидеть дома преступление. Пятница у меня день занятой, но ещё совсем рано… я сделала то, что делала иногда, каждый раз подчиняясь внезапному порыву. Сегодня желание было почти нестерпимым. Я поехала на кладбище. Кладбища идеальное место для прогулок, а уж нынче меня словно магнитом сюда тянуло.
Аллеи тонули в тени, старое кладбище было больше похоже на парк. Здесь хоронили редко, в основном если захоронение было семейным. Бабушку мы похоронили в одной могиле с дедом, которого и не видели ни разу. В детстве я фантазировала, что может он не умер. Например работает где-то на северном полюсе. А потом приедет, и наша жизнь изменится. Так же я мечтала и о папе. А затем… перестала. Реальность порой такой бывает, что сладкие мечты кажутся неуместными.
Юлька так старалась заслужить одобрение бабушки. Бесполезно. Я это поняла гораздо раньше своей старшей сестры и ломать себя не стала. Хуже относиться ко мне не стали, зато я сберегла хоть частицу себя. И сестра, поняв, что ничего не выйдет просто вычеркнула бабушку из своей жизни. В принципе, и меня тоже, но это совсем другая история.
А я вот не смогла. Мне так семьи хотелось, хоть какой-то. И пусть не вышло, бросить старую женщину совсем у меня не получалось. Прав на квартиру мы не имели никаких, нас прописали только после приватизации, а затем выписали, как только появилась возможность. Но я продолжала ходить уже тогда, когда вселилась в студенческую общагу. Зачем? Не знаю. Приходила. Бабушка поджимала губы, но впускала. Поила слабым, невкусным чаем. Я уходила, понимая, что чего-то важного сказать так и не сумела. А потом она умерла.
- Привет, бабуль, - поздоровалась я с обелиском. На фотографии бабушка была неожиданно молодой, сама её выбрала заранее. Улыбалась счастливо. Такой я жизни я её никогда не видела. – Наверное, тогда мир ещё не успел тебя разочаровать, да? Грустно все, печально. А у меня в животе бабочки. Дура я, бабуль, и это не лечится. Не удивлюсь, если ты все это заранее знала… Гнилое семя, что с нас взять.
Я достала упаковку влажных салфеток, отерла лицевую сторону обелиска. У деда фотографии не было, зато мраморная плита приковывала взор. Цветы здесь тоже я посадила, в мае. Обычно я просто приплачивала сторожу, и он их поливал. Сейчас хотелось что-то сделать самой. Петуньям моей пол-литровой минералки не хватило, но обещали дождь… выдернула несколько сорняков, которые своим радостным видом портили благостную картину. Отряхнула руки. Больше мне здесь делать нечего.
Нужные слова нашлись, когда я уже уходила. Впервые за столько нет. Не просто слова нашлись, но ещё и силы, чтобы их произнести. Я волновалась – смешно, бабушка же несколько лет уже, как погибла…
- Я не держу на тебя зла, - сказала я, обернувшись к улыбающейся с обелиска молодой бабушке. – Знаешь, я даже благодарна тебе… Пусть ты не сумела полюбить, но ты нашла в себе силы нас вырастить. Спасибо.
И чуть не бегом с кладбища, и страшно непонятно от чего – светло ещё. И спешить нужно было, сегодня моя последняя в этом году пятница. Нет, дни недели будут, но я буду беременна чужим ребёнком… Душ помог смыть с себя жаркий день. Одевалась я в свои пятницы предельно просто. Обычно джинсы, лёгкие, чтобы не стесняли движений. Можно даже спортивные леггинсы. Сегодня пойду в шортах – тепло. На ноги белые тенниски. К выходу в свет готова.