Наследник для чемпиона - стр. 45
– Мамочка, у меня горло болит… – тяжелое дыхание срывается на хрипы. Сердце разрывается и мелкими частичками принимается стучать в каждом уголке тела. – Мне жарко и больно… Мама…
Резко подавшись к сыну, трогаю ладонью его лоб и задыхаюсь от метнувшей черными крыльями по груди тревоги. Нет нужды тратить время на градусник, тактильно ощущаю высокую температуру.
Обычно, когда Миша болеет, мне удается взять под контроль эмоции и перейти к действиям. Но тут я теряюсь и никак не могу решить, что должна делать. Мы в чужой стране. Я не очень хорошо владею английским. Не знаю, в какую больницу обратиться. Не могу определить, хватит ли мне имеющихся в кошельке денег. Не в состоянии даже вызвать такси.
Все это вкупе буквально приводит меня в панику.
Как бы я не изворачивалась, но единственный человек, который способен мне помочь – Тихомиров. Хотя бы потому, что из всей компании он один не употреблял алкоголь.
Забыв о своей дурацкой гордости, сгребаю Мишу в охапку и едва ли не бегом несусь в западное крыло. Благо долго топтаться у двери не приходится. Тимур открывает, стоит только дважды постучать.
– Миша заболел. Очень высокая температура, – тараторю я дрожащим голосом, ощущая, как по щеке стекает крохотная слезинка. – Я не знаю, что делать. У меня нет никаких лекарств.
Любая нормальная мать пришла бы от такой безответственности в ужас. Я и сама бы так отреагировала. Дома всегда было жаропонижающее. И перед поездкой в Америку я собрала целую аптечку, но благополучно забыла ее.
– Мне жарко… – слабым голосом добавляет малыш. – И больно…
– Подожди, – коротко командует Тихомиров. – Накину что-нибудь, отвезем его в больницу.
– А Палыч не сможет помочь? – торопливо выпаливаю я.
– Его нет сейчас, – коротко сообщает Тимур. – Жди.
И уходит, оставляя дверь открытой.
Слава Богу, долго ждать не приходится. Через пару минут Тихомиров выходит из спальни с ключами и двумя мастерками.
– Оденьте, – отбивает так же сдержанно. – Ночью на улице прохладно.
Заворачиваю Мишу в одну из кофт и без раздумий передаю его Тимуру, чтобы накинуть на себя вторую. Обратно он сына не отдает. Подталкивая меня свободной рукой, сам несет его к выходу. Я не спорю. На это нет ни времени, ни сил.
– Садись, – подсказывает Тихомиров уже на улице, открывая дверь серебристого внедорожника. Только когда я забираюсь в салон, подает мне малыша. Я машинально нахожу губами его лобик и вновь прихожу в волнение. Наверное, это отражается на моем лице, потому что Тимур задерживается, чтобы сказать: – Все будет нормально.
И я ему верю. Не могу не верить. Иначе попросту свихнусь.
В дороге Миша засыпает, а я всеми силами стараюсь не накручивать себя переживаниями из-за его хриплого затрудненного дыхания.
– Часто болеет? – спрашивает Тихомиров, бросая на нас беглый взгляд.
Не знаю, действительно ли ему это интересно, или просто отвлекает меня.
– Вообще-то нет. Первый год в саду болел немного... А последнее время – совсем редко.
– Как с работой тогда поступала? Давали отгул? Или что там у вас?
– Нет, – мотаю головой. – Я сама не могла себе позволить брать отгулы, – мне вдруг стыдно становится, хоть и понимаю, что вины моей в том не было. – Приходилось оставлять Мишу с мамой.
Тимур замолкает. Больше никаких вопросов не задает. Только поглядывает на нас тем самым задумчивым взглядом.